А волки здесь тихие

– Я?? Ваш бизнес?? – он внимательно посмотрел мне в глаза.

– Ты что Мара, разве я смогу такую громадину потянуть, то? Я простой человек, волк в смысле. Ты же знаешь, у меня в автомастерской дел полно, чего мне через голову прыгать и хвататься за то, чего не умею. Спасибо вашему отцу, конечно, что в свое время помог мне создать небольшое дело, да он заставил меня, если честно, но на большее я не согласился. Ты прости, родная, не понимаю я ничего в больших делах. Это как на сцену Большого театра выйти и балет станцевать. Ну, правда, прости. Не обижайся, пожалуйста, что не могу помочь с этим. Подежурить если нужно, или морду кому набить, это я приду, помогу.

Ма-а-а-ар – жалобно закончил он.

– И почему одна то? Максимилиан рядом, и всегда был рядом. Да, Макс? Он всегда подсобит, подскажет если что.

По мере того, как он говорил, я, оказывается, дышала вполсилы. Внутри меня будто потихоньку разжималась тугая спираль страха.

– Я поняла, дядь. Не волнуйся, родной. Теперь я точно справлюсь.

Я посмотрела на Максимилиана, он одобряюще моргнул мне и улыбнулся краешком губы.

Значит, это волчья сучка сама проявила инициативу и припёрлась сюда, в надежде урвать хоть что-нибудь. Я ничего не стала говорить дяде, главное, что он не в курсе дела.

Я пригласила всех за стол, чтобы продолжить общение. У меня совсем не было аппетита, а вот Маркор, отвлекаясь на разговоры дяди, наконец-то хорошо поел.

– А почему ты не согласился на предложение папы, дядя Пэт, если можно было сделать большую мастерскую или вообще целую сеть сделать? И денег было бы больше.. – спросил братик

– А зачем мне? У меня есть все, что нужно для жизни, Маркор. Здоровье и силы, чтобы работать. Здоровье и силы чтобы охотиться. Я доволен своей жизнью, дружок. Если сыновья захотят большего, то пусть сами всего добиваются, а мне этого не нужно. Волкам деньги не нужны.

– Почему??

– Эта старая присказка, я слышал ее еще от своих родителей, а те от своих. Жили мы тогда в лесу, еду добывали сами и были счастливы. Волку нужна сила, ловкость- этого достаточно чтобы выжить. Ну, были бы у нас тогда деньги, и что бы мы на них купили? Ничего. С давних пор так повелось- чтобы выжить волкам деньги не нужны. Хочешь добиться больше- добейся!! А я доволен своей жизнью.

А ведь верно! Я не раз слышала от папы эту фразу, но только сейчас поняла ее смысл.

*

Звонки и угрозы начали увеличиваться, как снежный ком. Кто-то хотел бизнес, кто-то нашу территорию, а кое-кто в наглую посягнул на меня. Твари!

Максимилиан ходил хмурый, но виду не показывал, конечно.

А внутри меня снова, в тугой комок, начал копиться страх.

И я решилась

– Макс, поехали. Обращусь к партнерам и друзьям отца, попрошу защиты.

Он пристально посмотрел на меня

– Ты уверена?

– Выбора не осталось, Макс. Как только дом откроем, нам конец и ты знаешь это. Я согласна поклониться им, и молить хоть о какой-нибудь защите.

Макс недоверчиво покачал головой, но мы поехали.

Первый партнер отца, и по совместительству друг, просто не принял нас. Секретарь второго, сказала, что начальник в отъезде, а тот потом с наглой рожей вышел через запасной выход, сел в машину и уехал.

Третий согласился встретиться со мной, но отказал в помощи.

– Ты же понимаешь, это бизнес – нагло развел он руками.

Я, сцепив зубы, упорно тыкалась во все двери, словно уличный щенок, прося хоть о капле жалости и понимания, но…

Я вернулась домой жалкая и морально уничтоженная. Даже сил на то, чтобы расплакаться, не было. Максимилиан на руках отнес меня в комнату и заботливо уложил в кровать.

Это был не сон, а тревожная дремота, в которой мысли продолжали метаться, увеличивая мои страхи. Я слышала, что кто-то периодически подходил ко мне, но открыть глаза не было сил, а в голове вяло проносились черно белые картинки. Наверно мне все- таки удалось погрузиться в глубокий сон, ведь внезапно увидела яркую залитую солнцем комнату, где за столом сидел папа. Он поднял на меня, такие родные глаза, и улыбнулся.

Сердце заныло, и я заревела, пытаясь запомнить его образ в своей памяти.

– Пап, пап – шептала я.

– Мне страшно, папочка. Я не смогу, я не выдержу – я уже стонала, не пытаясь вытереть слезы.

Папа продолжал пристально смотреть на меня, а потом сказал

– Ты сможешь! Ты моя дочь – делая акцент на слове моя.

Он был серьезен как никогда, пристально смотря на меня.

А потом..

Папа рассмеялся, повернулся в сторону окна и гордо сказал

– Видал? Моя дочь! Её не проведешь! Горжусь!

Я помню эту сцену, это когда я была у папы, в тот самый день, когда я впервые увидела тех молодых волков, шедших по коридору.

Образ папы начало расплываться, я судорожно вытерла глаза, пытаясь удержать картинку, а когда поняла, что все тщетно, успела сказать, глядя ему в глаза:

– Я люблю тебя, папа. Очень-очень.

Мне хотелось, хотя бы сейчас, во сне сказать ему об этом.

Мне показалось, что папа кивнул.

Мы, волки, не привыкли говорить о своих чувствах. Мы их показываем, и мы их чувствуем. Но сейчас, моя человеческая половина захотела сказать об этом.

Картинка сменилась, и я оказалась в маминой лаборатории.