А волки здесь тихие

– Разве мы не должны защитить наших детей?

– Да. Да. Должны.

– Или будем ждать, пока кто-то из наших родных не погибнет?

– Правильно говоришь! Нужно джигитов собирать и двигаться в горы.

Старик тихо заговорил

– Нельзя его трогать, иначе навлечем беду на наши головы.

– Но, агай, почему так говоришь? Ведь от него можно ждать беды, люди могут пострадать.

Старик вздохнул

– Если бы он хотел убить человека, его бы никто не остановил. А так только барана взял.

– Но глаза, пастухи говорили, что его глаза были бешеными. А если он болен?

Старик задумчиво покачал головой.

– Такие глаза бывают в нескольких случаях. Первая причина-это страх, если бы он боялся, он бы никогда не вышел к людям. Вторая-злость, если бы была злость, то в этом состоянии он не разбирает, где человек, а где животное. Сами говорите, что собаку просто отшвырнул от себя, а мог легко переломить ей хребет. А так взял барана и ушел. Значит это была третья причина- зверский голод – его речь была медленной и тихой.

Народ молчал.

– А вот трогать его действительно нельзя, тогда третья причина перейдет во вторую- в злость, тогда от нашего аула мало, что останется. Сила его велика – старик снова замолчал.

– Что же мы так и будем сидеть, сложа руки? Ждать, пока кто-нибудь не пострадает? Народ ждет от нас решения, мы именно для этого здесь и собрались. Если сейчас решим оставить его, а люди пострадают? Нужно собираться – горячился Заур.

Старик устало вздохнул, медленно повернул голову и сказал в сторону двери

– Зарема, ты здесь? Сходи, дочка в мой дом, скажи, чтобы начали собираться. Передай, что я увожу отсюда свою семью.

Присутствующие пораженно молчали.

– Если я бы хотел послушать перед смертью балаган, я бы присоединился к молодым джигитам, у которых еще кровь бурлит и гормоны играют.

– Заур – старик повернул голову

– Тебе сколько лет, сынок? Восемьдесят? Ты ведь правильно сказал, народ ждет от нас мудрого решения. Мудрого!

– Но..

– Понимаю – он снова замолчал, но теперь никто не посмел прервать его молчание.

– Если он появился здесь, в горах, значит не просто так. Волк очень привязан к своим родным местам, это не кочующее животное. Значит, что-то двигало им покинуть родные места. Мансур, напомни мне, когда ты потерял свою первую жену, куда ты ушел пережить свое горе?

Ему никто не ответил, а старик покивал головой

– В горы.

– Азамат, когда ты потерял своего сына, где пережил своё горе? В горах – снова сам ответил старик.

– Горы- это место силы. Разве мы не возвращаемся оттуда, словно заново родились? Разве не там, мы залечиваем свои душевные раны? Разве не там самый чистый воздух? Разве не там самые целебные травы?

А может быть только там, мы ближе всего к Всевышнему и нам даётся возможность почувствовать его в своем сердце, почувствовать его величие. Истину знает только он, Всевышний. Но я знаю точно, что мы горцы! – он поднял вверх указательный палец.

– Древний и мудрый народ. Мы всегда жили здесь, и дай Аллах, и после нас будут жить наши дети. Разве эти горы, этот воздух не дарят нам долголетие? Дарят – тихо сказал он

– Но вот остальное мы должны накопить сами. Это житейская мудрость, основанная на жизненном опыте и наших легендах, дошедших к нам от предков.

Мой разум говорит мне, что появление волка в такое время не случайно, тем более в такое время, перед самым праздником. Может Аллах испытывает нас таким образом? Разве можно призывать к убийству, если никто еще не пострадал? Да я отдам всех своих баранов, как жертвоприношение Всевышнему, чтобы моя семья не пострадала.

– Что делать? – тихо спросил кто-то.

– Молиться – просто ответил старик.

– Вымаливать прощение, за едва не пролитую невинную кровь.

– С волком что делать?

Старик пожал плечами

– Думаю, нужно убрать отару в другое место, всех предупредить, чтобы пока не ходили в то место, где его видели.

– И всё?

– Как гласят наши законы, если пришел голодный, то сначала накорми его. Если он приходил за едой, то мы дадим ему еду. Поставьте у подножия горы корзину и положите туда еды. Посмотрим, что получится. Убить всегда сможете, а вот воскресить уже никогда.

Старик устало откинулся на спинку дивана и прикрыл глаза.

– Шамиль. Ты здесь? Останься – сказал он.

Когда все разошлись, в комнате осталось двое, слушая тишину, прерываемую, только детским смехом с улицы.

В комнату вошла женщина.

– Чаю?

– Можно – кивнул старик.

Дождавшись пока они останутся одни, старик вздохнул.

– Я уже долго живу, сынок. Мои друзья уже покинули этот мир, а я все чаще начал задумываться, почему меня здесь держат. Значит, для чего-то я еще нужен. Но для чего? Мои глаза увидели, внуков, правнуков и даже праправнуков, продолжателей моего рода, а потом у меня забрали зрение. Значит, больше мне нечего увидеть на этой земле, все что можно было увидеть- я увидел. Но Аллах все еще оставил мне возможность говорить, значит, я еще не всё сказал. А сегодня я понял, что именно мне еще нужно сказать.

Он отхлебнул из пиалы горячего чая.