А вот и Полетта

Он ставит перед Марселиной заварочный чайник, себе наливает кружку кофе. Оба пьют в молчании. Наконец он спрашивает, как прошла ночь. Очень хорошо, спасибо. А старому коту получше? Спит со вчерашнего дня, но совсем ничего не ел. Это нормально, он отсыпается. Хорошо бы так. А она уже подумала над… Немного. Он выжидает. Она не пользуется случаем поделиться с ним своим решением, значит, говорит он себе, пусть сама выберет момент, и меняет тему. Габриэль, она же знает ее, правда? Кто? Жена Ги, пара стариков-крестьян, как и он сам. Габи, да, конечно же, они подруги, всегда вместе ходят в библиотеку, но она не видела ее уже пару недель… Больше она не сможет туда ходить. Почему? Габи отходит. Это выражение… оно не очень понятное. Она отдает богу душу. Это значит… Да, ей уже недолго осталось. О!..

– Я завтра поеду ее повидать. Если вы…

– Да, пожалуйста.

– Ей будет приятно.

17 Марселина не понимает

После завтрака Марселина влезла в плащ и сапоги и ушла вместе с собакой. Обоим не терпелось увидеть свой дом. Уже издалека они услышали рев Корнелиуса. Едва они показались на повороте узкой дороги, ведущей к дому, как он поскакал к ним мелкой рысцой. Ему удалось открыть ограждение своего загона, и он, как обычно, отправился инспектировать огород в поисках чего-то съедобного, ничего не обнаружил и с громкими жалобными воплями вернулся во двор. Марселина долго его гладила, шептала на ухо ласковые слова, но и поругала немного тоже, когда обнаружила, что он потоптал капусту во время своей прогулки. Потом она подошла к домику. Медленно толкнула дверь. Брезент на крыше не помог. Наполовину сорванный, он свисал вдоль стены, хлопая на ветру. На полу был слой воды сантиметров пять.

Мрачное зрелище.

Час спустя снова зарядил дождь.

Фердинанд мыл посуду после завтрака, когда услышал лай и пошел открывать. Берта обрызгала его с ног до головы, тщательно отряхивая на пороге шкуру. Она очень рада его видеть, потерлась о ноги, тем самым вымочив его окончательно, и, получив свою порцию поглаживаний, растянулась у печки.

Марселина идет через двор. Она несет две большие вазы, прижимая их к груди. Ветер сбил с нее капюшон, волосы вымокли, вода течет по лицу.

Она становится перед ним, смотрит прямо в глаза:

– Мне нечем платить вам за квартиру, и вы это прекрасно знаете.

– Я у вас ничего не просил.

– Тогда почему?

– Это же естественно.

– Что – естественно?

– Помогать друг другу.

– Я не понимаю. Мы практически никогда не разговаривали, даже руки никогда не пожимали, вы едва догадывались о моем существовании, и тут вдруг вы предлагаете…

– Я знаю. Не берите в голову, мадам Марселина. Заходите.

Он отодвинулся, пропуская ее. Она заколебалась, наконец двинулась вперед. Он решил помочь ей с вазами. Она резко отстранилась, прижала их к себе и бегом бросилась на второй этаж.

Спустилась она с несчастной улыбкой, будто пытаясь извиниться за свою реакцию. Он попросил ее не беспокоиться. У каждого из нас свои маленькие заскоки, это, знаете ли, не страшно. Она ответила, что когда-нибудь – но не сейчас, потому что иначе обязательно расплачется, она и так на взводе, – она объяснит, почему эти вазы предпочитает нести сама. Хватит и пары слов. Это не займет много времени.

18 Переезд, обустройство

Фердинанд впряг трактор в прицеп, а Марселина – осла в повозку. Они погрузили весь ее скарб меньше чем за час. Но вот на что ушло время, так это на шкаф. Они положили его набок, доволокли до двери, и тут он застрял. Фердинанд тянул, толкал, пыхтел как мог, стараясь его сдвинуть, но все без толку. В какой-то момент Марселина расхохоталась. Он забеспокоился, думая, что у нее сдали нервы. Но быстро понял, что ее рассмешила сама ситуация. Его это поразило. Найти в себе силы смеяться после всего, что пришлось ей на долю, это было… удивительно. По крайней мере, его это удивило! Он снова принялся за шкаф. Тот не поддавался. И Марселина решила, что можно его и здесь оставить. Какой смысл надрываться ради такого недолгого срока, не так уж много у нее вещей, которые нужно куда-то девать. Сможет прожить и без шкафа.

Вернувшись на ферму, они сложили ее добро в комнате, которую дети выбрали для виолончели. На первом этаже, недалеко от кухни. Маленькая комната, очень светлая. Совсем не такая, как в ее домике.

Она остановилась на этой комнате из-за окна, выходившего на конюшню, где разместили Корнелиуса. Ему будет спокойней, если он сможет ее видеть, а ей будет удобней за ним приглядывать. Едва прибыв, он принялся изучать замок, запиравший дверь в его стойло. Он научится его открывать, долго ждать не придется. Два-три дня максимум. Проблема в том, что он сделает, выбравшись наружу. Этот осел любит прогуливаться на свободе, посещать местные достопримечательности, особенно огороды. Фердинанду может не понравиться, если он обнаружит следы подков среди своих посадок. Только ей это кажется забавным. И то не всегда…

Она разложила свои вещи. Шум заставил ее обернуться, она вздрогнула. Прижав к стеклу ноздри, Корнелиус косит на нее хитрым глазом.