А жить, братишки, будет можно! (СИ)

Он снова быстро вынырнул из-за укрытия и дал короткую очередь в сторону Александра. Автоматные пули снесли и раскрошили в пыль острую верхушку камня над головой командира роты.

Сухоруков быстро высунулся из-за своего валуна и выстрелил в ответ.

Пули просвистели рядом с левым плечом Сельянова. Решив играть свою роль до конца, Сельянов громко и протяжно – как будто от боли – застонал и, зажав воображаемую рану рукой, повалился на бок.

Укрывшись за камнем, Сельянов достал из кармана индивидуальный перевязочный пакет, разорвал его зубами и начал торопливо перевязывать рану. Старший лейтенант старался делать все, как по-настоящему: что-то подсказывало ему - за ними уже наблюдают…

…Рухулла и еще десять человек из отряда Джамаля, которых молодой таджик отобрал для выполнения этой важной задачи, короткими перебежками спускались по склону горы, приближаясь к ее подножью, где продолжалась «дуэль» между двумя не поделившими что-то «шурави»…

…Едва Сельянов успел перевязать «рану», как Сухоруков снова перекатился на несколько метров в сторону и сменил позицию.

Сельянов высунулся из-за камня как раз в тот момент, когда ротный заканчивал делать это, мгновенно засек его местонахождение и дал по Александру длинную очередь. Пули веером вспороли землю рядом с Сухоруковым.

Александр по примеру Сельянова тоже решил прикинуться раненым. Он громко застонал, схватился рукой за ногу, перевернулся на бок и полез в карман за перевязочным пакетом.

Порвав его зубами, Александр начал перебинтовывать ногу.

Увидев это, Сельянов едва не заржал. Но сдержался – и очень вовремя: «духи», возглавляемые Рухуллой и подбиравшиеся к офицерам ползком, были уже всего метрах в ста пятидесяти от них и могли услышать смех старлея.

Буквально в ту же секунду Александр заметил одного из «духов», поднявшего голову слишком высоко над землей, и подал Сельянову знак – ротный быстро и почти незаметно подобрал с земли камешек и кинул его в заместителя. Камешек шлепнулся перед самым носом Сельянова. Тот сразу все понял, скосил глаза в сторону «духов» и вскоре тоже заметил одного из них.

- Чтоб ты сдох, сволочь! – заорал Сухоруков, дал по Сельянову очередь и снова перекатился в сторону, как будто в очередной раз хотел сменить огневую позицию.

На самом деле таким образом Александр оказался рядом с большим валуном, за которым была спрятана рация.

Нырнув за камень и оказавшись не видимым для приближающихся афганцев, Сухоруков включил рацию, натянул на голову наушники и…

Александр громко выругался. Он несколько раз щелкнул включателем – туда-сюда, но тщетно: в наушниках не раздавалось ни звука.

Рация не работала.

Александр сорвал с головы наушники, высунулся из-за камня и негромко – так, что Сельянов едва его услышал – бросил своему заместителю:

- Вова, у нас проблема.

Сельянов тоже высунулся из-за валуна и тихо спросил:

- Что такое?

- Рация не пашет.

- Совсем?

Александр отрицательно помотал головой.

- Может, сел аккумулятор?

Сухоруков пожал плечами.

- Может…

… «Духи» были уже недалеко – до офицеров им оставалось не больше сотни метров…

…Сельянов кивнул в ту сторону, где в паре километров от них находились в засаде десантники разведроты.

- Давай отходить к своим. Пока не поздно. Против стольких «духов» нам вдвоем не выстоять.

Сухоруков тяжело вздохнул.

- А как же «язык»?

Сельянов недовольно поморщился.

Александр натянуто улыбнулся.

- Вов, ну, не так уж их и много, - начал он уговаривать Сельянова. - По моим подсчетам, не больше дюжины. Справимся! Приказывать в такой ситуации я не могу… Но… Давай останемся, а? Когда еще будет другая возможность? Взять «языка»?

Александр снова улыбнулся – еще шире, обнажив свои белые зубы.

- Ну, так как?

Сельянов улыбнулся в ответ, и это могла означать только одно: «Да!»

В эту секунду со стороны афганцев, подобравшихся к офицерам уже совсем близко, раздался звонкий голос Рухуллы.

- Шурави! Сдавайса! Мы тибя окружил. Мы – многа!

Александр и Сельянов повернули головы на голос и увидели: «духи» лежат всего в полусотне метров от них.

- Сдавайся! Будиш жить! – прокричал Рухулла.

- Ага, щас! Разбежались! - бросил в ответ Александр и дал длинную очередь по рослому афганцу, чалма которого торчала из-за гряды камней. Душман мгновенно зарылся пробитой пулями головой в землю. Сельянов выстрелил почти одновременно с Сухоруковым и сходу положил тощего, узкоглазого хазарейца, примостившегося недалеко от Рухуллы: автоматная очередь прошила грудь хазарейца, и, закатив глаза, он перевернулся набок.

Оставшиеся в живых «духи» ответили дружным залпом, и Сельянову с Сухоруковым пришлось тут же нырнуть за камни, на которые обрушился частый град пуль.

Рухулла и еще восемь «духов», поднялись с земли и, стреляя на ходу, короткими перебежками начали приближаться к Сухорукову и Сельянову, которые под таким огнем не могли даже высунуться из-за камней.

Сельянов выхватил из-за пояса гранату, выдернул из нее кольцо и швырнул «эфку» в наступающих цепью афганцев.

Увидев летящую в них гранату, душманы залегли.