А жизнь продолжается

— Куда тебе торопиться? — сказал он. — Ты же можешь уехать следующим пароходом. У тебя ж не сидят семеро по лавкам.

Она по привычке пропустила его слова мимо ушей, они ровно ничего не значили.

— Передай от меня превеликое спасибо за угощение, — сказала она, надевая накидку. — Буду вспоминать, как меня тут принимали, а ведь я им совсем чужой человек. Можно сказать, побывала в раю. А знаешь, когда я вчера сошла с парохода, на пристани мне повстречался аптекарь, и, хотя я его до этого в глаза не видела, он вызвался понести мою корзину. Не буду отпираться.

— О, аптекарь отличный человек. Я хорошо его знаю.

— И хозяин гостиницы тоже, принял меня как родную. Я спросила, сколько он с меня возьмет, а он мне: «За такую комнатушку и брать-то неловко». Только я не согласилась, пусть не думает, будто я нуждаюсь в милостыне. Да уж, сегельфоссцы меня разуважили. Скажи-ка мне, сколько теперь на твоих часах, если они, конечно, ходят.

— Ходят? Да у меня под началом столько человек, что на счету каждая минута!

Август снимает со стены свой хронометр и говорит ей, который час.

— Тогда мне пора, ведь я написала судье, что буду у него до двенадцати. Ты, конечно, помнишь Ане Марию, жену Каролуса? Сейчас-то она, понятно, в годах и устала от жизни, но все еще страсть до чего живая и бойкая. А все потому, что она отродясь не болела, мы с ней отродясь не болели, потому так и сохранились и не старимся, и все равно это прямо удивительно, как это ты меня сразу признал.

— Чего ж тут удивительного, ты с тех пор ни на день не постарела.

— А больше ты, верно, никого и не помнишь, — сказала она, перебирая мысленно полленцев. — Но как я уже говорила, с фабрикой твоей ничего не поделаешь, так я судье и разобъясню. Разве ее купит какой-нибудь англичанин. Не поверишь, но однажды к нам приехал англичанин и купил дом. Лоцманский, на отшибе, да ты знаешь. Ему приглянулась доска в стенной обшивке, на ней была какая-то надпись с рисунком, она попала туда с разбитого корабля. Только лоцман был не промах и отказался ее продавать. Тогда, говорит англичанин, я покупаю весь дом, и купил-таки. И что же? Он выломал и увез с собой эту доску, а дом остался стоять. И теперь в нем никто не живет, а об англичанине ни слуху ни духу. Как ты думаешь, Август, что, если я налью себе еще одну чашечку, чтоб в кофейнике ничего уж не оставалось? Это неудобно?

— Неудобно? Да ты что!

— Уж очень хороший кофе! Но печенье я есть не буду.

— Да ешь себе на здоровье, хоть все.

— Нет, я сыта. Ну, мою сестру Осию и Ездру ты должен помнить. Ты еще додумался расширить их хлев, а они кричали, что он слишком велик, только он давно уже сделался слишком мал, и Ездре пришлось дважды к нему пристраивать, и все это благодаря болоту, которое они осушили и стали возделывать. Теперь-то Осия с мужем люди богатые и уважаемые и самые крупные у нас налогоплательщики. Так я им передам от тебя привет? Ну что же, Август, я хочу пожелать тебе на прощанье всего доброго и счастливо распорядиться деньгами!

И, не пожав ему руки, она направилась к двери.

Август понимал, это так на нее подействовал крепкий кофе, она не только разрозовелась, но и сделалась до странности словоохотлива. По правде говоря, ее болтовня его утомила. Но он не мог отпустить ее, не сказав ей на прощание словечка благодарности. Это словечко вылилось в целую речь.

— Поулине! — окликнул он ее. — Если я во что бы то ни стало должен получить такую, как ты говоришь, огромную сумму, то я твердо заявляю тебе прямо в лицо, что не собираюсь разведывать тут никакие залежи и вообще ухлопывать деньги на горный промысел. Пока я жив, этому не бывать. Я навидался старателей в Южной Америке, да и в остальных частях света, они только и знали, что ходили, постукивали по камням и разглядывали их в увеличительное стекло, а стоило им разжиться шиллингом, так они тратили его на выправку всяких бумаг, сколько раз я видел людей на краю гибели, но у них была золотая лихорадка, и остановиться они уже не могли. Боже меня избави! Так что ты, Поулине, не беспокойся.

— Это меня не касается, — махнув рукой, сказала она. — С чего ты взял, что я беспокоюсь? Меня это не волнует.

Весь последующий час Август строил грандиозные планы и витал в облаках, откуда ему открывались новые горизонты и манили новые приключения.

Хорошо, пришла старая хозяйка и вернула его на землю. По своему обыкновению, она хотела с ним посоветоваться, на этот раз по поводу вдовы Сольмунна, которая так бессовестно обошлась со своим благодетелем-аптекарем. Все упиралось в три с половиной сотни крон и полсотни крон. Выслушав подробные объяснения, Август не на шутку раскипятился.

Видите, к нему то и дело обращаются за советами, и он никому не отказывает, он найдет выход из положения, завтра же, если еще не сегодня, мало того что у него есть желание помочь, теперь это в его власти.

— Говорите, не оставляет его в покое?

— Какое там! Она повадилась в аптеку, и ее приходится оттуда вышвыривать.

— Я ей покажу! — сурово произнес Август.

— Я так и знала! — воскликнула старая хозяйка. — Я знала, стоит мне только к тебе прийти!..