a6d7bdf5-a541-4ddf-adb9-b1e35a8a6b16

семестре, я видела, как ты кричал на девушку возле здания Фундаментальных наук в октябре

и довел ее до слез.

Мартин уставился на меня, его холодное безразличие постепенно оттаивало, пока он

рассматривал меня. После чего сказал:

— Не удивительно, что ты подумала, что я придурок.

40

Накал Страстей

Пенни Рейд

Я пожала плечами и сказала прежде, чем успела одуматься:

— Ты, вроде как, и есть придурок.

Он выдохнул, удивленно рассмеявшись, поразив меня, когда сказал:

— Ага. Думаю, это так. Но мне не нравится быть использованным, Паркер. Знаешь,

как часто люди просят у меня денег? Люди, которых я считал друзьями? Знаешь, сколько

девушек, готовых наброситься на мой член? Это не для меня. Речь идет о жадности. Я устал

от этого. Я ненавижу это. Всю мою жизнь люди пытаются использовать меня, чтобы

получить то, что хотят. И если я придурок, что теперь поделаешь.

Я кивнула, вспомнив разговор, подслушанный несколько дней назад в шкафу

лаборатории, что привело ко всему этому. Та девушка собиралась накачать его наркотиками,

изнасиловать его в надежде забеременеть — все из-за денег. Он ей не нужен был. Она,

очевидно, даже не знала его.

Я рассеянно добавила:

— Типа мозолей на твоих руках.

— Что?

Я пристально посмотрела на него, задумавшись, понравилось бы ему или его

разозлила бы такая аналогия. Я решила, что сегодня Неприкосновенный вторник, а завтра

была бы Влажная и Дикая среда. Если я решилась на это, то должна была быть честной и

откровенной, насколько это было возможно сейчас.

— Мозоли на твоих руках. Они важны, чтобы защитить тебя в долгосрочной

перспективе. Они — словно броня, чтобы тебе не было больно. Такие же, как и твое

отношение к людям... Грубые.

Он прищурился, глядя на меня, задумчиво, анализируя, но не агрессивно. Ничего не

говоря.

Я продолжила:

— Ты грубый, потому что хочешь таким быть. Потому что, в противном случае, ты

все время будешь истекать кровью.

Лицо Мартина сделало забавную вещь: он стал выглядеть, словно раненый зверь.

Его глаза засверкали, он как-то отстранился и стал осторожным. Его внезапная реакция и

ярость, скопившаяся в глазах, заставили мое сердце колотиться. Очевидно, я затронула за

живое, и теперь он выглядел слегка опасно.

Я пыталась придумать, что же сказать, чтобы рассеять эту перемену в его поведение,

но прежде, чем я смогла сделать это, он сказал:

— Как на счет тебя? — Тон его голоса подсказал мне, что он был близок к срыву.

— Я?

41

Накал Страстей

Пенни Рейд

— Да, ты.

— Ух, и что со мной?

— Что на счет твоих мозолей?

Я повернулась в сторону, сбоку глядя на него.

— Мои мозоли?

— Да. Ты не очень чувствительная натура. — Он сказал эти слова так грубо, что

стена между нами теперь чувствовалась, словно настоящая, ощутимая вещь.

— Я не?.. Что? — Волосы на затылке зашевелились, но я не знала это было от того,

что его вопрос вводил в заблуждение, или просто мое подсознание предупреждало меня, что

я попала бы в ловушку. — Я чувствительный человек. Я забочусь о людях.

— Я не говорю о сочувствии к другим людям. Я говорю о твоих чувствах. — Он

бросил на меня взгляд, и следующие слова он сказал, словно говорил сам с собой. — Ты все

держишь под контролем, по-детски и сдерживаясь.

Приоткрыв рот, я указала пальцем на себя, мой голос сочился недоверием.

— Сдерживаюсь? По-детски?

— Пижама с Губкой Бобом?

— Ну и что? Что не так с Губкой Бобом? Он смешной.

— Ты не хочешь почувствовать себя сексуальной?

Теперь моя кожа зудела, горло сжалось в напряжении, я почти ничего не слышала,

поскольку кровь шумела в ушах. Мне пришлось сделать успокаивающий вздох, прежде чем я

смогла заговорить, потому что я была зла, сама не знала почему.

— Конечно.

Он медленно покачал головой, изучая меня.

— Я так не думаю.

— Почему? Потому что я не готова для тебя, чтобы... Чтобы... Ты положил свой рот

на мою личную зону?

— Видишь. Ты даже сказать это не можешь.

— Я могу сказать это. — Я скрестила руки на груди, горячая ванна внезапно

показалась слишком горячей.

— Тогда скажи это, Кэйтлин. — Он усмехнулся, что больше походило на оскал. —

Скажи эти слова. Скажи: "Трахни меня языком".

Глубоко вдохнув, я взглянула на него, его хищную улыбку, готовясь сказать эти

слова. Затаив дыхание. Стиснув зубы. Прищурившись.

— Ты не можешь сказать это, — прошептал он, выглядя при этом торжествующе и

печально — не за себя, из-за меня. Я понимала, что он пожалел меня.

42

Накал Страстей

Пенни Рейд

Я вздохнула, посмотрев в сторону, мой румянец теперь выглядел малиновым. К

гневу прибавилось еще и унижение, мой желудок бушевал от разочарования и тревоги.

Почему я не могла сказать это? Что, черт возьми, со мной? Я зажмурилась, закрыв лицо

руками. Я чувствовала, что вот-вот расплакалась бы, это было просто смешно.

Секунды прошли в относительной тишине, пока я пыталась прийти в себя. Но у меня

ничего не получалось. Я расплакалась.

Внезапно Мартин сказал:

— Лучше не делай этого.