Когда Чокан в Кашгарию пробрался,
Чтобы сокрыть свой просвещённый ум,
Он лишь едой кашерною питался —
Желудком маялся, был мрачен и угрюм.
Но хан кашгаров, слывший за нацмена,
Окончил Оксфорд, Гарвард, Шаолинь…
Чокана он спросил: «Какого хрена?»
И тот ответил: «Служба… C\'est la vie!»
Восточный люд бывает лют во гневе,
Восточный ум коварством изощрён.
Особенно не любят там евреев,
Чокан же был и в этом уличён.
Хан повелел зачахшему чухонцу:
«Поди в духан и плюнь Чокану в плов,
Чихни в лицо и отползай к оконцу…» —
«Я понял, босс, не нужно лишних слов!»
Чокан погиб от подлых рук наймита.
Но жизнь его пример для могикан!
Налив кумыс, в степной глуши джигиты
Подъемлют тост: «Ты крут, чувак Чокан!»
Чкалов
Чкалов любил постебаться
И часто летал под мостом,
Где ждали его папарацци
И «скорая» с красным крестом.
Ещё он любил «прикольнуться»
И плыть через Волгу, как кроль…
Он жил вопреки резолюций
И даже не пил алкоголь.
Но партия шуток не любит,
Особенно – про Магадан.
Чкалова вывели в люди,
Людьми был приказ ему дан:
«Валера, лети ты отседа,
На Северный полюс лети!»
Он скромно ответил: «Покеда!»
И отбыл. И годы в пути
Его экипаж пребывает:
Закончилось топливо, спирт,
Консервы, терпение… Тает
Надежда. Чкалов не спит.
Он держит штурвал, как святыню,
Он держит намеченный курс.
Века не сотрут его имя,
Но опыт мотают на ус.
Филологическая весна
И с первым запахом весны,
Когда дома так сиротливы,
Аполлинические сны
Ко мне являются курсивом.
Когда курсируют жиды
Между Москвой и Тель-Авивом,
Филологические дивы
Мне шепчут на ухо: «Иды
Отседа!»
Летургия
1Летает нетава3,
И тает летава4,
Жигыхают5 шухари в пруд.
А ухо ухует6,
А люта7 лютует
И вешики8 шишики9 прут.
– Откеда сшишили?10 —
Ботают11 из хили12.
Но вешики вешают чудь13.
Таж14 лето летело,
Летучное15 тело —
Ленюче16 и мушно17 чуть-чуть.