аа

Сидя в коридоре больницы и уставившись на дверь кабинета, растерянный и убитый горем мужчина спрашивает снова:

– Как это случилось?

Он не знает, что в первый раз все прошло хорошо. Без происшествий. Победила Джен с севера. Свой предмет – складную зубную щетку, все еще пахнущую креветками, – она засунула обратно в упаковку, заклеила дырку скотчем и отправила на полку с уцененными товарами, снабдив стикером с надписью: «Скидка 80 %». К концу дня щетка исчезла. Отправилась в общежитие в кармане какого‑нибудь неухоженного студента, пытающегося свести концы с концами. Но этот растерянный и убитый горем мужчина ничего этого не знает.

Из кабинета выходит врач и спрашивает:

– Дать вам еще немного времени?

– Да. – Он начинает поглаживать кольцо на левой руке Моррис, которую по‑прежнему держит в своей. – Давай поговорим с врачом. Ты все ему расскажешь, и он посоветует, что делать. Хорошо, Кэролайн?

Глаза у него влажные. Не потому, что он расстроен. Просто он перестает моргать, если говорит о чем‑нибудь серьезном, – это сознательное решение. Когда любишь кого‑то, кажется, что знаешь все его грязные секреты.

Он продолжает поглаживать кольцо.

А нерассказанная история образует между нами непреодолимую пропасть.

* * *

У Моррис, нашей Ганди местного пошиба, уходит целых две недели на то, чтобы убедить девчонок сыграть еще раз. Еще только раз. Развлечься немного и преподать покупателям урок, о котором они никогда не узнают. Участвуют только Джен, Анита и Моррис. Каждая вносит по двадцать фунтов. Джен выбирает «Чупа‑чупс». Анита – копченую колбаску. Ей проще всего, поэтому она будет получать не десять, а восемь очков в час.

Моррис, наш вечный бунтарь, ставит на уже проверенный предмет‑победитель.

Стоя в женском туалете с мини‑сате из курицы в руке, она размышляет, на что потратит шестьдесят фунтов. Можно подарить маме на свадьбу какое‑нибудь украшение.

Отложить часть на поездку в климатический лагерь.

Угостить девчонок обедом.

Пригласить отца на ужин или еще куда‑нибудь, если, конечно, он согласится.

А Колин пусть идет лесом.

Они расходятся по кабинкам, и светловолосая Зои, которая остается ждать снаружи, говорит:

– Давайте скорее.

Наш эко‑воин времени даром не теряет: спускает форменные брюки и белые трусы и, не глядя вниз, принимается запихивать четырехдюймовое сате внутрь.

Дело это непростое. Нужно время, чтобы выделилось достаточно естественной смазки.

Одна из ее ранних надписей на стене туалета гласит: «Борись с властью».

– Поверить не могу, что меня опять на это подбили, – говорит за стенкой Джен.

С другой стороны раздается голос Аниты:

– Эй, Моррис, а ты убедилась, что курица твоя экологически чистая и не содержит химикатов?

– Ее выпускали побегать на воле? – хихикая, вторит Джен.

– Больше не выпустят, – отвечает наш доморощенный революционер.

Этот университетский хиппи, этот свободомыслящий представитель среднего класса вечно проповедует: «А вы знаете, что на птицефабриках курам отрезают клюв раскаленными щипцами, чтобы они не заклевали себя до смерти, сидя в крошечной клетке?»

Через несколько минут двери кабинок открываются, и три скучающих женских тела в форме выходят наружу.

– Я и часа не выдержу, – говорит Анита, поправляя брюки в промежности.

И не выдерживает.

Полчаса спустя она проходит, слегка прихрамывая, мимо Моррис, которая сидит на пятнадцатой кассе.

– Я – в туалет, – сообщает Анита тоном, который ясно говорит: «Больше никогда в жизни не соглашусь играть в эту дурацкую игру».

Джен на восьмой кассе дышит тяжело, но пока держится.

Наша кассирша‑нонконформист, наш юный Карл Маркс чувствует себя неважно. Она никак не может устроиться, как ни ерзает на попе. Деревянная палочка выставилась наружу примерно на дюйм и щекочет ей бедро.

Когда внутри у тебя сате из курицы, это, как минимум, отвлекает.

Уже больше часа покупатели постоянно говорят ей:

– Вы отбили не тот товар.

– Вы забыли применить скидку «три по цене двух».

– Что‑то у вас лицо раскраснелось.

Женщина с блестящими волосами, которая обращает внимание на порозовевшие щеки и сощуренные глаза Моррис, покупает свежий орегано из Израиля, с Западного берега, земли стен, войск и бульдозеров.

Через один час десять минут после начала игры супервайзер Майк спрашивает, не хочет ли Моррис поменяться перерывами с Зои.

– С удовольствием, – говорит наш вечный бунтарь.

Теперь от обеда ее отделяет всего пять минут.

Голос по внутреннему радио вызывает: «Уборщица в отдел сухих завтраков. Уборщица в отдел сухих завтраков».

Следующий покупатель, мужчина с выпяченным животом, оплачивает целую кучу шоколадных наборов – пачек с мини‑батончиками «Марс», мини‑батончиками «Сникерс», мини‑палочками «Твикс». Шоколад этот сделан из какао‑бобов с Берега Слоновой Кости, которые охраняют повстанцы и собирают дети – «шоколадные рабы».

Голос по внутреннему радио говорит: «Побалуйте своих детей – воспользуйтесь специальной скидкой на сладости “три по цене двух”».

Пока мужчина укладывает шоколад в сумку, Зои подходит к кассе, чтобы сменить Моррис, и спрашивает, как у нее дела.