Аарон

— Там была вода, в том‑то и дело! Мы просто не знали. Там была не вода, Райна, а энергия. И она была там. Была, понимаешь?

— Была?

Она снова смотрела на него, как ребенок, — широко распахнутыми глазами, доверчиво и недоверчиво одновременно, с застывшим на дне зрачков испугом. А еще разгорающейся все ярче от осознания того, что он только что сказал, надеждой.

— Была… вода?

— Да, только невидимая.

— И, значит…

— Да, значит, твои шрамы можно убрать.

Райна сидела абсолютно неподвижно в течение нескольких секунд, а потом вдруг разревелась — громко, надрывно, сделавшись совсем девчонкой.

— Иди сюда, иди. Глупая… понимаешь теперь, каких ошибок только что чуть не натворила?

Он обнимал ее, гладил, подставлял плечо, был счастлив от того, что находился рядом не только в моменты горя, но и, как теперь, радости.

— Все… Все — все — все… Мы все исправим.

А она билась под его руками, как раненый голубь, — всхлипывала, дрожала, пыталась свернуться в такой крохотный комок, который вообще не стало бы видно, — стеснялась своих слез.

— Я рядом… рядом…

Потихоньку слезы высохли; Райна вытерла лицо, всхлипнула напоследок, а через какое‑то время уставилась прямо перед собой странным взглядом — вновь "нечитаемым", зеркальным. И неожиданно прошептала то, чего он совершенно не ожидал:

— Не надо доктора, Аарон.

— Почему?

— Потому что доктор… он вылечит тело.

— И?

И вдруг понял то, что она не добавила вслух: "Он вылечит тело. Но не вылечит мою голову… А там ты…"

А там он. Ему стало тепло внутри — горько от ее слез, от ее страхов и тепло одновременно. Уже скоро.

Канн притянул Райну к себе, обнял ее, деревянную, напряженную.

— Дурочка… Пообещай мне кое‑что.

— Что?

— Сейчас мы поедем к доктору, и ты не будешь думать. Вообще ни о чем.

— Я не смогу.

— Сможешь. Если пообещаешь.

— Не думать?

— Да.

— Совсем ни о чем?

— Я тебя прошу.

Она не понимала, зачем он просит об этом, но неуверенно кивнула.

— Я попробую.

После того как завелся мотор, взволнованно прошептала:

— А мы едем к доктору прямо сейчас?

— Да.

— Но ведь поздно…

— Мы едем не в клинику — к частному доктору. К особенному.

— Тем более он не примет нас в такое время.

За окнами стояла темень. Но Канн, вопреки ее опасениям, уверенно кивнул.

— Примет. Обещаю.

Переключив передачу, он накрыл ее маленькую ладонь своей большой. Посмотрел на нее с тревогой, но ласково и глубоко.

— Ты обещала, помнишь?

— Не думать. Я помню.

И затихла.

*****

Какой сумасшедший день — тяжелый и непредсказуемый. С самого утра она приняла с таким трудом давшееся ей решение, провела наедине с собой много часов подряд, не выдержала — рванула в Нордейл. Всего каких‑то сорок минут назад сидела в тесной квартире перед мужчиной — сенсором — боялась того, что должно произойти, а потом вдруг пришел он… Аарон. И сказал то, во что она до сих пор не могла поверить: шрамы можно убрать — сбылось…. Сбылось, все сбылось…

И, значит, не зря они пошли в тот поход, не зря шагали, бились, преодолевали каждый шаг. Не зря. Разве могла она подумать, что ближе к ночи окажется вдруг здесь, в чужом доме, в просторной гостиной, которую не видела никогда в жизни, — уставшая, измотанная, неспособная даже сообразить, что именно чувствует в данный момент? Нет, не могла.

Из соседней комнаты доносились приглушенные голоса — Канн разговаривал с доктором. Последнего она не успела даже рассмотреть — свет падал из‑за спины, и лица не разглядеть. Лишь услышала, как он ответил: "Проходите" в ответ на фразу: "Я привез тебе пациента".

Пациента.

Неужели…

Она — пациент. Приехала, чтобы ей залечили шрамы. Не в клинике — в каком‑то доме.

Просто верь мне. Доверься.

Аарон просил не думать, и она всячески пыталась сдержать обещание. Смотрела на собственные колени и лежащие на них ладони, старалась не думать о том, что не ела уже несколько часов подряд, — лишь выпила какую‑то непонятную таблетку и полстакана воды. Тикали над плоским экраном телевизора подвешенные на стене круглые белые часы; стоял у ее мокрых от слишком долгого пребывания на улице носков пыльный и пустой рюкзачок.

*****

— Ложитесь.

В светлой и узкой комнате ничего — лишь застеленная простыней кушетка и один — единственный стул. Ни медицинских инструментов, ни оборудования, ни страшных на вид железных ванночек и скальпелей, которые она ожидала увидеть.

Доктор оказался приятным человеком — рыжеволосым, спокойным. Со странными глазами цвета чайной заварки. Хорошим человеком, как ей показалось. Но где же все‑таки инструменты?

— А почему нет…

— Скальпелей? — "хирург" улыбнулся. — Они нам не нужны. Я — нейрограф. Лечу другими методами.

Райна кивнула, хотя не поняла ни слова. Нейрограф — кто это?

— Мне, наверное, стоит вам рассказать о шрамах? — спросила хрипло. Привыкла, что сначала пациента опрашивают, долго пишут.

— Нет, не нужно, — ответ снова ее удивил. — Я увижу все сам.

— Как… увидите?

— Это не так важно, правда? Важен результат. И да, больно вам не будет — вы будете спать.

— Просто спать? Без наркоза?

— Наркоз тоже не понадобится. Кстати, меня зовут Стивен. А вас?

— Райна.