Аарон

Ели молча. Никто не захотел высказывать "пожелания" насчет ужина и потому Райна вновь составила меню на свой лад — попросила у котелка овощное рагу с курицей, теплого хлеба и морса для себя — ей до отвращения надоел горький чай.

Хмурились ее проводники и почти не разговаривали друг с другом — очередной тупик никому не прибавил хорошего настроения. Однако все знали — раз пришел Майк, значит, проблема решится, и потому ждали его с нетерпением. Витали в сгустившемся от напряжения воздухе приготовленные для озвучивания вопросы: долго ли еще идти? Сообразил ли он, откуда взялся камень? Зачем? Как сдвинуть?

Райна ждала тоже. Надеялась, что Майкл немного с ними посидит. С ним все равно теплее и светлее, даже если молчит.

Поляну на этот раз выбрали не в чаще — ближе к горам почва в лесу сделалась кочковатой, — а ту, что сразу за лесом. Натаскали дров, развели большой костер — намерзлись за день, — прикатили два бревна, расселись. Чай тянули тоже в молчании; лишь трещали, объятые всполохами, сырые бревна. Летели высоко в воздух оранжевые искры.

Когда вдали показалась знакомая фигура, все оживились — сейчас состоится диалог и выяснятся детали, — но диалога не состоялось. Морэн почему‑то еще издалека махнул рукой Райне, подзывая ту к себе, дал знак следовать за ним и вновь скрылся в лесу.

Ребята молча переглянулись.

Выражение лица, с каким он смотрел на нее, почему‑то нервировало. Слишком пронзительный взгляд, слишком серьезный — наверняка скажет недоброе; ей делалось не по себе.

— Райна, я должен у вас кое‑что спросить.

Ей не хотелось вопросов. Слишком много вопросов, все ненужные, не вовремя. Ей бы тихо пережить этот вечер, а завтра снова путь, чтобы стать ближе к дому.

— О чем?

Вокруг сосны, высокие папоротники, заросли диких кустов; подошвы ботинок скользили по покрытым мхом выступающим древесным корням. Воздух пах дождем, к ночи стал прохладным.

А ее собеседник все подбирал правильные слова; у нее неприятно кольнуло в груди — неужели это она — причина, по которой появился камень? Только не это.

— Райна, — заговорил Майкл, не отпуская ее взглядом, — кто‑то вас вчера о чем‑то спросил, так?

Она занервничала.

— Спросил?

— Да, спросил.

Аарон все лез с вопросами.

— А вы не захотели ответить, так?

Желудок превратился в сгусток из стальных узлов.

— Не захотела.

— Почему?

Начала злиться.

— Потому что не его это делать — знать. Потому что он лез с личным.

— И вы это личное оставили для себя.

Не спросил, подытожил.

— Оставила. Потому что есть вещи — мои вещи. И ничьи больше. Я не желаю их озвучивать.

Насколько бы сильно ей ни нравился Майкл, на его вопросы она желала отвечать ничуть не больше. Ведь сейчас точно скажет, что это из‑за нее — из‑за Райны — возник на дороге камень. И ведь сказал!

— Видите ли, случилось редкое и очень значимое событие — в ваш путь вмешалась Магия. Закрыла вам проход. И знаете почему? Потому что вчера вами не открылась какая‑то правда.

— Но я не должна ее открывать!

— Нет, не должны. Но уровень решил, что это важно, чтобы вы высказали ее вслух.

— Вы издеваетесь?

Райне хотелось убежать. Хотелось плакать, спрятаться в кустах и заночевать в них же — пусть не лезут к ней, пусть отстанут все.

Голос собеседника стал очень мягким, но легче от этого не сделалось.

— Райна, если Магия вмешалась, значит, это очень важно.

— Чтобы я сказала правду?

— Да.

— Но я не хочу!

— Значит, это жизненно важно, понимаете? Значит, эта правда изменит течение вашей судьбы так, как вы хотите, чтобы оно изменилось.

— Я уже никак не хочу.

У нее тряслись поджилки. Не надо никаких изменений, никаких. Только дойти бы до дома…

— Райна…

— Нет, Майкл. Я не буду.

— Райна, — он смотрел тепло и одновременно просительно, — вы все еще себя стыдитесь?

Хотелось смеяться — нервно и зло.

— Вы просто не знаете, что я сделала. Конечно, я себя стыжусь, а как же еще?

— Не важно, что именно вы совершили, но почему‑то крайне важно, чтобы ответ на свой вопрос услышал тот, кто его задал.

— Нет. Нет — нет — нет, — шептала она, глядя мимо мужского плеча. — Нет.

— Да. Сделайте это. Магия не хочет пускать вас дальше, пока правда не прозвучит. Она должна прозвучать.

— Нет, — к векам вдруг подступили слезы. — Не должна. Не прозвучит.

— Тогда Уровень не выпустит вас в Черный Лес, не даст продолжить путь.

Черт! Ну почему всегда так? Почему ей либо придется идти и отвечать на вчерашний вопрос, или же Майк сообщит всем, что дальше они не могут двигаться из‑за нее, Райны.

— Майк, — она шептала, просила, умоляла, — не надо правды… Она сильно… плохая. Я не хочу.

— Райна, никто вас не осудит. Но это важно, слишком важно. Если не верите себе, доверьтесь мне — это изменит всю вашу жизнь. Магия никогда не вмешивается просто так, и сейчас она очень желает вам помочь.

— Помочь? Вы издеваетесь? Хотите, чтобы я вывернула душу наизнанку, и думаете, мне это поможет?

— Сделайте это.

Он смотрел тепло, но настойчиво. Не принуждал, но ожидал от нее принятия правильного решения.

— Сделайте.

— Нет.

— Сделайте. Вы можете.

— Не могу.

— Вы можете, Райна.

— Не сделаю.

— Сделайте.