Аарон

Выждала какое-то время, открыла крышку и с облегчением вдохнула вырвавшийся из-под крышки аромат – еда пахла изумительно. А главное, была горячей – и как работает эта посудина? Вот огроменское спасибо Майклу.

Райна поблагодарила котелок, выложила мясо (настоящее! И она не переставала этому удивляться) на тарелки, отнесла туда, где лежал у костра приготовленный коврик. Бросила в подвершенный над огнем котелок заварку и направилась к палатке.

Пусть едят без нее, чтобы не смущались. А она пока отыщет влажные салфетки, отойдет подальше и проведет вечерние гигиенические процедуры, ведь помыться все равно негде.

(Sia – I'm In Here)

К ее возвращению тарелки оказались пустыми – сытый отряд сидел на коврике, обсуждал какого-то Бойда и те вещи, которые ему предстояло передать. Ей вновь сказали «спасибо» – на этот раз чуть смущенным и даже чуть благодарным тоном.

Райна кивнула.

Поела сама. В чужую беседу не вслушивалась, ополоснула тарелки, плеснула себе в кружку горького чая и уселась на корточках перед костром. Нашла длинную палочку, принялась ворошить ей угли – длинный поход. Сложный. Но он ей нравился. Жаль, что не продлится долго…

Мысли прервались тогда, когда к ней зачем-то подошел и опустился рядом на корточки Аарон – его она ощущала всем телом, всеми невидимыми глазу нервными окончаниями. Против воли напряглась, подобралась, постаралась не смотреть на него – не чувствовать.

Так и сидела, пока он первый не обратился с вопросом:

– Как у тебя получилось?

– Что?

Она так и не посмотрела на него – не хотела тревожить печальное сердце. Слишком любила до боли знакомый профиль.

– Отыскать путь наружу?

Ответить: «Я умная»? «Видишь, как я умею?», «Логика»?

Вместо этого ограничилась одним словом:

– Повезло.

Ей не поверили.

– Так не могло повезти. Ты наблюдательная, да?

Райна так и не смогла понять, комплимент это или насмешка, и потому промолчала. Зачем он вообще подошел? Что хочет от нее? Держался бы подальше – неужели не ясно, что внутри все болит?

Нет, ему, наверное, не ясно. Что ж, пусть посидит. Посидит и уйдет, все как обычно. А тоска еще долго будет с ней рядом, где бы ни сидела Райна. Жизнь.

Она допила чай, сожгла половину палочки, отыскала новую, отсидела пятки, а Аарон все не уходил; Райне делалось все тоскливее – ей хотелось настоящего разговора. Не о «погоде» – по душам, о чувствах. Но о чувствах нельзя… Нельзя. Они есть у нее – у него нет.

И вдруг он спросил то, чего она не ожидала:

– А как умерла Дора?

Тишина. Треск поленьев; звездное небо над головой – дождь давно кончился.

– Я не знаю.

Она пожала плечами – ведь действительно не знала, ни как, ни почему.

– А как ты узнала о ее смерти?

Зачем ему это все?

– Ко мне пришел ее юрист. С завещанием.

И снова замолчала – к чему подробности? Оправдаться за содеянное в прошлом ей все равно не удастся, изменить о себе его мнение тоже – так зачем?

– Ты хорошо ее знала, да?

– Да. Немного.

– И она оставила тебе деньги?

– Не веришь?

Против воли всколыхнулось раздражение – Райна тут же его подавила. Незачем. Она такая, какая есть, она знает, что не убивала Дору, вообще не причастна к ее смерти.

– Я просто спросил.

– Да, оставила. И я не знаю «почему».

Любила. Она меня просто любила. В отличие от многих…

Наверное, Канн хотел спросить о чем-то еще, но Райна не дала – поднялась, выплеснула из кружки остатки чая, сунула ее в свой рюкзак и удалилась в палатку.

Не надо разговоров. Не надо сидеть рядом. Больно.

(Nelly Furtado – Star)

Заснуть она так и не смогла.

Ни тогда, когда стихли чужие разговоры, ни тогда, когда уже перестал трещать костер. Тихонько выбралась из палатки, прошла через лес туда, где прежде видела свободный от деревьев пятачок. Уселась прямо на траву, уставилась на звездное небо.

Этот путь будет для нее долгим. Не жизнь без него, но жизнь с самой собой. Одиночество так просто не уходит, нужно уметь самой уйти от него.

Потихоньку. Со временем.

Любовь – сложная вещь. Приходит сама, не уходит, когда потребуешь. Да, с переключателем было бы проще – кто обжегся, никогда бы уже не ставил его в положение «вкл.».

Канн был слишком близко. Слишком. И от этого было хорошо и тяжело одновременно. Однажды их совместный путь закончится, и дороги вновь разойдутся. И, наверное, она снова будет долго вспоминать его.

Она постарается не грустить. Вот только сможет ли…

Как научиться любить себя? Себя без него. Как доказать, что она нужна самой себе, когда его нет рядом?

Ей придется научиться.

«Я себе друг. Я себя люблю».

В этой тихой ночи волшебная мантра не работала.

Позади вдруг послышались шаги, и ее сердце дрогнуло – он?

Ей хотелось, чтобы это был он – Райна боялась этого и одновременно желала этого всем сердцем. Оказалось, не он – Декстер.

– Чего сидишь одна?

Он просто проверял. Бдел. Сохранял ее в безопасности.

Райна не ответила.

Не Канн. Не Канн. А как было бы хорошо, если бы он подошел и просто посидел рядом. Пусть даже молча.

Да, путь к самой себе будет долгим.

– Сейчас пойду спать.