Аашмеди. Скрижали. Скрижаль 1. Бегство с Нибиру

– Досточтимый абгал прав, это не дело рук человеческих. А чьей? – Как бы сам себя, вопрошая, начал рассказ ваятель. – Ты знаешь, сколько лет уже, я вырезаю, леплю и отливаю во славу богов и для блага людей. Но мне всегда хотелось создать что-нибудь действительно божественное, такое, отчего я мог бы сказать, что да, я прожил жизнь свою не зря. И вот, прохаживался я как-то вдоль реки, чтобы разведать где можно найти хороший камень или глину для своего творения, и вспомнил, что где-то здесь в лесу есть место, где когда-то в пору моей молодости, я знал, была податливая и светлая глина, а такая как известно для ваяния самая пригодная… Удивительно, как раньше я туда еще не заглянул… Правда должен сказать, до сей поры, я не мог еще знать всей прелести жизни, чтобы сотворить что-то стоящее, а для обыденного сойдет и суглинок с оврага… О чем это я говорил?… А, да. И так незаметно для себя, набрел на бурелом леса. Побродив там, я уже отчаялся было найти заветное место, как вдруг мне в глаза бросилась странная чета. Возвышаясь посреди поляны, крепко сцепившись друг с другом, как два исполина, стояли обдуваемые всеми ветрами – дерева дуба и тополя, волей самого Энлиля дивно сплетенные между собой. Приглядевшись, я узнал в них самих богоравных братьев, сошедшихся в смертном поединке, еще до того, когда они стали называться братьями, в то время, когда по молитвам людей, великой Аруру – был явлен на землю звероподобный образ Энкиду. И хоть я не работаю по дереву, я сказал, что это чудо и приказал взять их в мой дом.

– Это правда? Оно так и росло?

– Конечно мне пришлось внести свои правки, чтобы открыть людям глаза на то, что видел я. Но ведь я руководствовался волей богов, явивших мне это чудо.

– Не думаю, что жрецов и круг Энлиля, удовлетворят такие доводы. – С сомнением сказал абгал.

– Почему нет?! То, что я сделал их тела и лица более выразительными, не означает, что сотворены они не богами! – Горячо начал доказывать свою правоту ваятель.

Еще раз, взглянув на творение, абгал с еще большим сомнением возразил:

– Нет. Поначалу у меня еще были сомнения, как примут эту дивность наши уважаемые старцы, но теперь когда я знаю, что это дело рук человеческих, я боюсь не столько за истуканов, сколько за сотворившего их. Нашим старцам не ведомы красоты жизни. По их мнению, в изваяниях все должно быть чинно и нарочито строго, как ваяли прежде, даже если они изображают не богов а людей. Сколько раз мне приходилось терпеть это. Я уж не говорю о том, с какой ненавистью встретят твое творение другие чудотворцы: ваятели и художники.

– Божественное!! Божественное!! – Вскричал обиженный творец. – Я сказал, что я лишь раскрыл людям божественную сущность творения! А это не рукотворение!

– Пусть так. Я – тебе поверю, поверит народ, может быть, поверят даже вельможи, но поверит ли совет, а хуже всего, примут ли это уважаемые зодчие. Мой тебе совет, уничтожь это творение. Уничтожь, пока никто не прознал, про то, что ты сотворил…. Я говорю это с болью в сердце, ибо оно наполнено любовью к тебе, но еще жальче мне это дивное творение, пусть не сотворенное богами, но я верю, подсказанное ими. И не спорь, ибо сотворенное человеком чудо, куда ценнее божественного, ведь богам легко сотворить чудо, но смертному – кажется невозможным. И тем важнее, когда кто-нибудь из смертных, своим трудом и прилежанием добивается божественного, и смущает умы тех, кто подобно застоявшейся воде стоит на том, что человеку недоступно дивное. Это не значит, что я не признаю в самом человеке огня божественного взора, но…

– Хватит!!!.. Замолчи!!!.. – Трясясь от негодования, вскричал придворный зодчий. – Что можешь знать о божественном, ты – тайный поклонник Тиамат?!

– Погоди, я не…

– Я давно подозревал в тебе безбожие, но никак не находил этому подтверждения. Но теперь я точно вижу, что ты мерзкий богоборец.

– Что ты, говоришь такое?? – В ужасе промолвил старик, не ожидавший от старого друга таких слов. Он прекрасно знал, что ждет того, кого уличат в безбожии, но при этом сейчас это его волновало меньше всего. Больше его удручало то, во, что превратили его друзей и всех людей, эти бесконечные словоблудия государевых жрецов и их приспешников. Даже и он – его давний друг, подпал под их влияние. – Ты же знаешь, что это неправда. Да и что было бы, если даже это было бы так?

– Что было?! Да безбожник, хуже иноверца! Иноверец имеет веру в бога, пусть в своего бога, но верит, а значит в нем есть душа и потому он человек, а вы безбожники – против бога, и потому твари бездушные.

– И даже лучше те иноверцы, чьих богов мы почитаем исчадием зла, которым в кровавую жертву они приносят сердца наших добрых единоверцев?

Зло промолчав, на замечание человека называвшего его другом, и не находя, что ответить, ваятель еще больше воспалился:

– Вы… вы… в вас нет сострадания, вы лишены любви, вы не цените дружбу, у вас нет чувства долга и родины.