Абандон. Брошенный город

Молча, не произнося ни слова, четверо путешественников обошли подземную усыпальницу. Большинство скелетов лежало на полу, как будто люди нарочно легли, чтобы умереть. Один замер в углу, свернувшись в позе зародыша, другой – за небольшим валуном, с разбитым черепом… Рядом, на камнях, валялись осколки костей, окрашенные в темно-красный цвет столетней кровью. Еще два скелета притулились к стене: их лучевые и плечевые кости переплелись, как у людей, отошедших в мир иной в объятиях друг друга.

Число умерших горожан множилось, и Эбигейл, ошарашенная увиденным, уже перестала что-либо понимать.

Чей-то череп на коленях другого скелета.

На бедренной кости – кожаный переплет Библии короля Якова.

Между коленями – прозрачная, заткнутая пробкой бутылка с вековой давности виски на донышке.

Некоторые скелеты сидели, все еще сжимая дробовики, винтовки и револьверы, деревянные части которых либо сильно подгнили, либо рассыпались в труху; другие и после смерти не расстались с брикетами золота, вцепившись в них потемневшими костяшками пальцев.

Некоторые прижимали к себе останки детей.

С ужасом и одновременно с любопытством журналистка пригляделась к скелету с длинными черными волосами, упокоившемуся под проржавевшим насквозь свечным фонарем. На широких, словно блюда, костях таза лежали крошечные, будто игрушечные, косточки – бедренные, большеберцовые, реберные – миниатюрный, размером с яблоко, череп, тоненькие, как спички, фаланги пальцев… И когда Эбигейл поняла, что все вместе это – останки беременной женщины и ее неродившегося ребенка, силы оставили ее.

– Знаю, – вздохнул Лоренс, опускаясь на пол рядом с дочерью. – Такое выдержать нелегко.

– Вы не против выключить на минутку фонари? – подала голос Джун. – У меня с собой камера Эммета, и он… – Она снова расплакалась. – Он хотел бы, чтобы я сняла это… для него.

Фонари выключили. Эбигейл терпеть не могла темноту, а теперь они и вовсе оказались в кромешном мраке без малейшего намека на свет, который помог бы освоиться в этой густой, нефильтрованной черноте. Она решила, что даст миссис Тозер ровно минуту, и какое-то время ждала, слушая, как щелкает фотоаппарат и капает где-то вода, а потом не выдержала:

– Извини, но я включаю. Жуть берет – сидеть и ничего не видеть!

С включенным фонарем дышать стало легче, и девушка повернулась к отцу.

– Ты, должно быть, доволен, а?

– Я о такой находке мог только мечтать, – признался тот. – Золото и целый город – все вместе, как на тарелочке!

– Потрясающий материал. Нам обоим будет о чем написать, – подтвердила Фостер.

– Не знаю, как у тебя, но у меня в планах целая книга. – Лоренс поднялся и протянул дочери руку, но она как будто и не заметила этого и продолжила, как загипнотизированная, смотреть на старый фонарь между двумя костями. – Эбби, с тобой все хорошо?

– Я не знаю, что со всем этим делать, – тихо сказала девушка. – Со всем, что случилось с нами сегодня.

– Куинн! Идите сюда! – крикнул Кендал. – Вы это видели? Мы нашли Абандон. Они все здесь! – Он постучал по своему налобному фонарю. – Черт, гаснет… Эбби, проводи меня к выходу.

Они осторожно, лавируя между скелетами, прошли через подземелье.

– Вон он где! – Лоренс указал на пятно света футах в тридцати перед ними. – Эй, профессор, вам обязательно надо подойти сюда – здесь столько костей!..

Подойдя ближе, Фостер увидела, что Куинн застегивает рюкзак. Он поднял голову, посмотрел на них и произнес:

– Надеюсь, Лоренс, этого достаточно.

– Чего? Золота? – уточнил Кендал. – Конечно. Восемнадцати миллионов долларов хватит на…

– Я не о золоте. – Коллинс взвалил на плечо тяжеленный рюкзак. – Я имею в виду этот город и все, что с ним случилось. Вы потратили добрую половину жизни, пытаясь разгадать его загадку, и я искренне надеюсь, что теперь, когда вы полностью удовлетворили свое любопытство, это будет для вас хорошим утешением.

– Утешением?..

Куинн сделал шаг в штольню. Дверь в шахту захлопнулась, громыхнув металлом о металл и оставив долгое, казалось, бесконечное эхо. А потом Эбигейл услышала звук, который уже слышала – скрежет ржавого болта, грохот упавшего на скобы штыря и щелчок тяжелого навесного замка.

1893

Глава 58

Глория и Розалин сидели у стены, поддерживая друг друга и прислушиваясь к нарастающему шуму у железной двери, где после прозвучавших в штольне выстрелов собрались десятка два вооруженных мужчин. Но с тех пор уже прошло некоторое время, и воинственность у защитников сменилась беспокойством.

– Пора уже показать краснокожим ниггерам, что такое ад, – проворчал чей-то голос.

– Проповедник сказал подождать, пока… – начал возражать ему кто-то еще.

– А если он сам уже лишился скальпа? Ты об этом подумал? Пороху там, похоже, не жалели…

– Мейсон, поднимайся и тащи сюда ключ! Надоело ждать! – крикнул еще один горожанин.

Неприметный кузнец пробился к железной двери через толпу шахтеров.

– Что ты сказал? – спросил он позвавшего его человека.

Глория не видела окруженного мужчинами Стетлера, но его зычный голос, совершенно не соответствовавший невыразительной внешности, легко поднялся над всеобщим бедламом.