Абарат: Первая книга часов

— Я больше не раб! — возражал Шалопуто. Захолуст пытался вырваться из цепких лап Шалопуто, и Кэнди, которая глядела на эту схватку со значительного расстояния, казалось, что Шалопуто сражается с несколькими десятками лоснящихся жиром угрей, пытаясь удержать их в руках. Защищаясь, Захолуст выкрикивал ругательства и угрозы.

Шалопуто, вконец разозлившись, принялся трясти своего противника, как грушу.

— А ну, покажись-ка! — потребовал он.

Кэнди догадалась, что сейчас он сжал сильными пальцами шею Захолуста.

— Сбрось свои шляпы, чтоб тебя было видно! Каспару пришлось подчиниться. Через мгновение рядом с Шалопуто в воздухе проступили какие-то расплывчатые формы, и вот уже перед взорами всех окружающих предстал взбешенный Каспар Захолуст собственной персоной. Шляпы он снял и держал их в руках — по три в каждой. На лице его явственно читалось желание немедленно умертвить всех находившихся в пределах Острова Простофиль — начиная с Кэнди и Шалопуто и заканчивая кошками тарри.

— Ну а теперь, Каспар, — раздался низкий и звучный голос откуда-то из-за спины Кэнди, — тебе, пожалуй, стоило бы вернуться в дом и не высовывать оттуда носа. Ты ведь лишен права свободного перемещения по острову и прекрасно об этом знаешь.

Кэнди с опаской обернулась и очутилась лицом к лицу с двуногим существом, несомненно состоявшим в родстве с кошками тарри. Широкое лицо его покрывала красно-коричневая шерсть, местами с серебристым отливом. Глаза у него были крупные, зеленые, с вертикальными полосками зрачков — точно такие же, как у находившихся поблизости кошек, а над пухлыми губами топорщились длинные редкие усы. Кем бы ни было это создание, оно наверняка поднялось на холм, привлеченное шумом сражения между Шалопуто и Захолустом.

— Это все из-за нее, Джимоти! — плаксиво запричитал Каспар, указывая толстым пальцем на Кэнди. — Из-за проклятой девчонки! Она во всем виновата, а вовсе не я.

— Ради всемогущего А'зо, умолкни, Захолуст, — потребовал новоприбывший.

К немалому удивлению Кэнди, колдун подчинился. Странный двуногий кот обратил взгляд на Кэнди и вежливо представился:

— Меня зовут Джимоти Тарри.

— Очень приятно.

— А ты, разумеется, знаменитая или, вернее сказать, печально известная Кэнди Квокенбуш?

— Откуда вы меня знаете?

— Мало кто из путешественников, ступивших на земли архипелага, удостаивается такого внимания к своей персоне, как ты, и становится предметом стольких пересудов.

— Вы уверены, что ни с кем меня не путаете?

— Совершенно уверен. — Кот произнес это с улыбкой, обнажив заостренные зубы. — За последние пару дней я побывал на нескольких островах, и чуть ли не каждый второй из тех, с кем мне довелось беседовать, упоминал о тебе. Твоя известность растет Час от Часу. Представь себе, многие, кто тебя и в глаза не видел, похваляются знакомством с тобой. Это ли не слава?

— Не может быть.

— Поверь, я нисколько не преувеличиваю. Вот, например, скажи, покупала ли ты ломтик фьюрини у сыродела с Закраины?

— Нет.

— А он утверждает, что да. А как насчет пары туфель, заказанной тобой у башмачника из Тацмагора?

— Но я никогда не бывала в Тацмагоре!

— Вот видишь! Ты стала настоящей знаменитостью.

— Но почему? Чем я заслужила такое внимание к себе?

— Причин для этого несколько, — улыбнулся Джимоти. — И первая из них — само твое прибытие на острова. Ты — первая из жителей Иноземья, попавшая на архипелаг после долгого, очень долгого перерыва. Вторая причина — то, что везде, где бы ты ни очутилась, случаются всевозможные трагические происшествия. В которых ты сама, судя по всему, неповинна, чего нельзя сказать о тех, кто тебя упорно и безжалостно преследует. Но жертвам-то от этого не легче.

Кэнди смущенно вздохнула и потерла подбородок. Ей нечего было возразить.

— А еще, — добавил Джимоти, — следует учесть, в какое время ты к нам прибыла.

— Неужели и это имеет значение?

— Весьма важное, поверь. Потому что многие из живущих в Абарате, начиная с уличных шарманщиков и заканчивая самыми чтимыми из гадателей на костях, давно уже предсказывали неизбежное появление некой преображающей силы. Которая изменит тоскливое и печальное течение наших жизней.

— Почему тоскливое? — удивилась Кэнди. — И что такого печального в ваших жизнях?

— Как бы тебе попонятней объяснить? — задумчиво и мягко проговорил Джимоти. — Ну, скажем так. В последнее время нас одолевает бессонница.

— Нас?

— Тех, кто имеет обыкновение задумываться о ходе вещей, о непостоянстве окружающего, о переменах, которые грядут. О вещих снах. Мы просыпаемся, чувствуя на губах привкус Полуночи.

— Это вы о Кристофере Тлене?