Аббат

Как только этот сановник узнал, что из замка прибыла лодка со щеголем, одетым как молодой лорд, и что этот человек немедленно желает говорить с ним, он тут же поправил свои брыжи и черный плащ, повернул перевязь таким образом, что стал виден расписной эфес его длинной шпаги, и с подобающей важностью направился к берегу. Он имел право держаться с важностью и по менее значительному поводу, ибо предназначал себя первоначально для почтенного ремесла медика, как это легко могли установить знакомые с медициной люди по тем изречениям, которыми была пересыпана его речь. К сожалению, его претензии не были подкреплены соответствующими успехами. Но так как он был уроженцем соседнего Файфского графства и не то родственником, не то просто приживальщиком старинного рода Ландинов из Ландина, которые поддерживали тесную дружбу с домом Лохливенов, ему удалось заручиться их покровительством и уютно обосноваться в своей нынешней должности на берегах этого прекрасного озера. Доходы управляющего были весьма скромными, в особенности в те тревожные времена, и он пополнял их, понемногу практикуя по своей первоначальной специальности. Ходили слухи, что жители городка Кинрос и всей округи были менее связаны необходимостью (или, вернее сказать, кабальной обязанностью) молоть свое зерно исключительно на мельнице барона, чем врачебной монополией его управляющего. Горе наследникам того зажиточного поселянина, который вздумал бы распрощаться с жизнью без разрешения доктора Ландина! Если бы когда-нибудь в дальнейшем им пришлось иметь дело с бароном, — а без этого редко кто обходился, — можно было с уверенностью предсказать, что они найдут в управляющем не слишком рьяного защитника их интересов. При всем том, однако, он был достаточно благожелателен и без всякой платы избавлял бедняков от недугов, а заодно порой и от всех прочих земных огорчений. Напыщенный вдвойне, как врач и как должностное лицо, гордый крохами учености, которые делали его речь почти совсем непонятной, доктор Льюк Ландин приблизился к берегу и приветствовал вышедшего ему навстречу пажа:

—  — С благоуханным утром, любезный сэр! Готов биться об заклад, что вас прислали сюда последить за соблюдением на этом празднике предписанного ее светлостью регламента, который имел целью воспрепятствовать выполнению нелепых обрядов и суеверных древних обычаев. Мне известно, что ее светлость охотно бы совсем отменила и запретила этот праздник, но, как я уже имел честь процитировать ей из трудов Геркулеса Саксонского: omnis curatio est vel canonica vel coacta, что означает, мой любезный сэр (ибо шелк и бархат редко сочетаются со знанием латыни ad unguemnote 40), «всякое лечение основывается либо на традиции, либо на принуждении», и опытный врач всегда выберет первое. А так как их светлость соизволила принять и одобрить мои аргументы, я счел за благо перемешать наставления и предостережения с развлечениями (fiat mixtionote 41, как мы выражаемся) и ручаюсь, что подобное слабительное так прочистит и прослабит мышление этой черни, что primae viaenote 42 будет свободна, а тогда уж мистер Хендерсон или другой искусный пастор при желании даст ей закрепляющего, чтобы завершить полное нравственное исцеление tuto, cito, jucundenote 43.

— Но я не уполномочен, доктор Ландин… — начал было паж.

— Не называйте меня доктором, — прервал его управитель, — поскольку, взяв на себя управление Кинросом, я отказался от своей меховой мантии и докторской шапочки.

— О сэр, — возразил паж, которому уже знаком был по рассказам характер этого оригинала, — не ряса, подпоясанная веревкой, делает человека монахом; кто же не слышал о врачебном искусстве доктора Ландина?

— Пустяки, мой юный сэр, сущие пустяки, — ответил лекарь, с достоинством отказываясь признать за собой высокое мастерство. — Это лечение наугад, которое производится скромным, отошедшим от практики джентльменом в коротком плаще и камзоле, но — удивительное дело! — небо все же благословило мои труды, и могу ручаться, что самые лучшие врачи не сумели вылечить такого множества больных, как я. Lunga roba, corta scienzianote 44, как говорят итальянцы. Вам знаком итальянский язык, сэр?

Роланд Грейм не счел нужным отвечать этому ученому халдею, понял ли он его фразу; оставив вопрос нерешенным, он объяснил ему, что приехал по поводу труза, *который должны были прошлой ночью доставить в Кинрос и который находится, видимо, в распоряжении управителя.