Аббатство Теней

Отец смотрел на меня с бесстрастным лицом. Без сомнения, он думал, что скрывает от меня свои истинные чувства. Но два года исследования Путей аргоси научили меня тому, что даже отсутствие эмоций может кое о чем говорить. В данном случае оно сказало мне: отец очень надеется, что у меня может найтись решение его проблем. Учитывая, как мало он в меня верил, это означало, что он в полном смысле слова в отчаянии.

– Я остановлю аббата, чтобы он не обручал с Тенью других твоих магов. Вы сможете переправить свои войска через мост.

– Как остановишь?

– Не твое дело.

Я не просто был агрессивным. Если бы отец знал, как я это сделаю, он нашел бы способ соблюсти свои интересы.

– Взамен ты позволишь здешним детям уйти.

– Детям? Ты имеешь в виду Черных Теней?

Я кивнул.

– И их семьям. Большинство этих людей просто пытаются жить в мире. У них нет магии джен-теп, они не имеют никаких способностей Черных Теней. Они просто страдают от проклятия, которое наш народ принес в мир. Если демонические силы когда-нибудь ими овладеют, кто-нибудь достаточно легко убьет их, прежде чем это превратится в проблему. Пусть они обретут мир на то время, которое им отпущено.

– Нет, – сказал отец. Слишком быстро, что означало: он думает об этом. – Позволить стольким свободно уйти? Это уменьшит мою победу.

– Вовсе не так сильно уменьшит, как если кучка сумасшедших монахов надерет вам задницы – а именно это произойдет, если вы не пойдете моим путем.

Он посмотрел на меня из рамки карты.

– Твоим путем. И каков твой путь, Келлен? Куда ведут эти жалкие акты вмешательства и неповиновения? Неужели аргоси настолько затуманила твой разум своей приграничной философией, что ты веришь, будто изгой-меткий маг может изменить естественный ход истории?

Конечно, я в такое не верил. Я сомневался, что аргоси со всеми их талантами смогут остановить грядущую войну на континенте. Но Фериус не без причины научила меня арта валар, прежде чем научить драться.

– А ты проверь, – сказал я.

Поверхность карты слегка заколебалась, когда отец фыркнул:

– Очень хорошо. Остановите зверства аббата, пока я не потерял других магов, и я дам вам час, чтобы вывести детей. Но как только разгорится битва, любой оставшийся умрет в огне и громе. Я не позволю, чтобы уцелели хоть какие-то следы Эбенового аббатства.

– Чувствую, это не будет проблемой.

– Тогда, похоже, мы заключили соглашение, и теперь каждого из нас зовет долг.

Я колебался, только теперь поняв, насколько похожи аббат и Ке-хеопс.

– Отец…

Я даже не знал, как задать вопрос, но все-таки выдавил слова:

– Ты когда-нибудь… Ты или моя мать когда-нибудь проводили ритуал отрицания на врагах нашего клана?

Он долго молчал, пристально глядя на меня. Я боялся, что уже знаю ответ, что он просто ожидает, когда я сам сделаю вывод.

– Нет, Келлен, я никогда бы не совершил такую мерзость даже с врагами. Было время, когда такое приходило мне в голову, но не так давно я совершил поступок почти столь же порочный, и память о нем преследует меня до сих пор.

– Какой? – спросил я. – Какое преступление может заставить могучего Ке-хеопса усомниться в своем долге?

Я увидел, как линии карты снова застыли, когда он закрыл заклинание, но не раньше, чем услышал слова отца:

– Я связал контрмагией собственного сына.

Глава 56 Ворота

Нифения, Айшек, Рейчис и я бежали по одному лестничному пролету за другим, пока, наконец, не оказались в коридоре одного из самых больших зданий аббатства. Мы рванули на улицу, промчались через двор, мимо монахов, готовящихся к войне, невинных, готовящихся к худшему, и детей, играющих в простодушном неведении. К тому времени, как мы приблизились к воротам аббатства, я уже видел, как аббат повредил некогда сверкающий Мост Заклинаний. Яркие красочные татуировки джен-теп переплетались с колючими черными лозами, которые вертелись вокруг них, разрывая их. Искры красного и золотого, серебряного и синего, серого и желтого взрывались в ночном небе, когда их субстанция боролась с чернотой, просачивающейся внутрь. Аббат работал быстро.

– Пошли, – сказал я, направляясь к воротам.

Рейчис, сидя на спине Айшека, продолжал свистеть, как свистел все время с тех пор, как мы покинули подземелье. Периодически гиена переводила это Нифении, а та иногда начинала сообщать, что говорит Айшек.

– Он говорит…

– Я в точности знаю, что говорит Рейчис. Он говорит: этот план ужасен, из-за меня нас всех убьют, и вот что он получает за согласие стать деловым партнером слабовольного голокожего.

Нифения схватила меня за руку.

– Потрясающе! Я думала, ты больше не понимаешь его.

– Не понимаю. Маленький мерзавец просто предсказуем, вот и все.

Рейчис длинно зарычал.

Я наклонился к его морде.

– Нет, ты не съешь мои глаза. Знаешь, почему? Потому что, если я умру, ты останешься один, и никто не сможет организовать тебе ванну и сдобное печенье. Согласись, Рейчис: мы с тобой против всего мира, как и всегда.

Айшек громко залаял. Нифения молча кинула на меня сердитый взгляд. Это я тоже мог перевести без помощи магии.