Аббатство Теней

— Мне очень жаль, Келлен, — сказал аббат, делая последнюю заметку в записной книжке. Потом он убрал свое оборудование. — Я попытаюсь найти способ сорвать эти замки, обещаю.

Он со вздохом положил руку мне на плечо.

— Не могу представить, чтобы кто-нибудь сделал такое со своей родней.

С того самого дня, как черные метки появились на моем лице, я задавал себе вопрос, почему моя бабушка обручила меня с Тенью, что я мог сделать, чтобы заставить ее так со мной поступить. Но теперь ответ стал настолько очевидным, настолько логичным, что я удивлялся, как с самого начала этого не понял. Серена была матерью моего отца. Истинным и настоящим магом народа джен-теп.

Я почти почувствовал облегчение, сказав:

— Она использовала меня потому, что именно так поступает моя семья.

Глава 29 ЗНАКОМСТВА И ВМЕШАТЕЛЬСТВА

Мне меньше всего сейчас хотелось видеть Диадеру, с хитрой улыбкой поджидающую меня у котла.

— Хорошо провел там время, а?

Она прислонилась к одной из толстых черных колонн, поддерживающих крышу галереи, сложив руки на груди и выставив одно бедро так, что даже в моем ужасном настроении угрожала разбудить желание сделать что-нибудь другое, кроме как отомстить моей семье. Жаль, что я мог доверять ей не больше, чем всем остальным.

— Чего тебе надо, Диадера? Ты здесь для того, чтобы еще раз поиграть в «обольсти или прикончи»?

Она отмахнулась от моей грубости, как будто даже не заметив ее, не говоря уж о том, чтобы оскорбиться.

— Аббат сказал, когда вы с ним закончите, я должна буду как следует представить тебя остальным Черным Теням.

Это уж точно последнее, в чем я нуждаюсь.

— Может, в другой раз.

— У тебя другие планы, да? — спросила она, лениво подойдя ко мне.

— Ничего особенного, — признался я. — Выбраться из этой дыры, спуститься с горы, украсть корабль… Научиться управлять им, конечно… А потом вернуться домой.

Она постучала пальцем по моей груди.

— Похоже, тебя ждет масса работы, которую вполне можно начать после того, как я выполню свой священный долг и вежливо тебя представлю.

Она показала на тренировочную площадку за своей спиной.

— Кроме того, все умирают от желания познакомиться с ужасным странником аргоси, который убивает — ну, грозится убить — почти всех, кто осмеливается бросить на него косой взгляд.

— Я не аргоси, — машинально сказал я, но мое внимание было приковано к пяти людям, которые поджидали меня в центре площадки.

Бателиоса я уже, конечно, знал, так же как Турнама и девочку по имени Гхилла. Там были и двое других. Тощий мальчик помладше, лет тринадцати, и высокая девочка примерно одних со мной лет.

— Почему вы все подростки?

Диадера пожала плечами.

— Именно в этом возрасте у большинства из нас впервые появляется Черная Тень. В первые годы мы можем научиться ее контролировать, не посвящая целиком свое тело и душу тому, чтобы ее подавлять, — так, как делают большинство монахов. Это требует дисциплины… суровой.

Она прикоснулась пальцем к моей нижней губе.

— Тем больше причин подурачиться, пока можно, Келлен.

Хотя я знал, что такова ее тактика, во рту у меня пересохло, и я почувствовал, как кровь прилила к щекам.

«Предки, какой изъян в моем воспитании позволяет столь очевидным уловкам так хорошо срабатывать?»

На лице Диадеры в ожидании ответа отразилось напускное выражение большеглазой невинности. Что бы я ни попытался сказать, будет смахивать на детский лепет. Наверное, у меня сломается голос — как обычно бывает в таких ситуациях, — и тогда она посмеется над моей наивной неловкостью. Но я устал от того, что люди морочат мне голову. Может, я не больше аргоси, чем Бателиос, но я слегка изучил четыре пути и даже больше семи талантов. В частности, Фериус позаботилась о том, чтобы я научился — как она это называла — «быть красивым». Вместо ответа я молча выпрямил спину, вообразил, что позади меня стена, прислонился к ней головой, плечами и задом, а потом заставил себя расслабиться в этой позе. Глупо, знаю, но срабатывает.

Фериус к тому же научила меня, как правильно улыбаться, называя это «слушать глазами». Я посмотрел на Диадеру, не пытаясь смутить ее взглядом или перехитрить, а просто слушая, что говорят мне ее глаза. Не надо выдавливать улыбку — она появляется сама собой. Фериус заявляла, что это потому, что ты находишь красоту в другом человеке, а созерцание истинной красоты всегда вызывает самые лучшие улыбки.

Фигня, конечно.

— Ух ты, — сказала Диадера.

Я слегка наклонил голову набок, но промолчал. Первая часть арта локвит — безмолвие. Позвольте другому человеку быть нотами в музыке, а сами играйте тишину.

Думаю, Диадера поняла, что таращится на меня слишком долго, потому что протянула руку и ущипнула меня за щеку.

— У тебя интересное лицо, ты знаешь это? Я имею в виду — для джен-теп.

Я игнорировал ее замечание, отчасти понимая, что она делает — пытается восстановить контроль, снова меня разозлив, — но отчасти потому, что у меня возник вопрос, который подспудно бился голове с тех пор, как я с ней познакомился:

— Я знаю, что Турнам — берабеск, а Бателиос — северянин, но ты так и не поведала, откуда ты сама.