Абиссинское заклинание

Ответа у меня не было, поэтому я решила не тратить зря времени, а лечь спать. Кровать с крахмальными простынями давно уже призывала меня к себе.

Я думала, что после сегодняшнего тяжелого дня засну как убитая, но не тут-то было. Мне было никак не устроиться на непривычной кровати, в комнате было душно, подушка, казалось, была набита камнями, и вдобавок ко всему откуда-то издалека, сквозь стены, до меня доносились звуки музыки. Кто-то играл на пианино… нет, не на пианино, это был какой-то другой инструмент, непривычно, старомодно звучащий…

В памяти всплывали какие-то полузабытые слова – клавесин? Клавикорды? Спинет?

Я спустила ноги с кровати, нашарила домашние туфли, отороченные мехом, взяла со стола свечу в тяжелом серебряном подсвечнике. Держа свечу перед собой, вышла в коридор. По стенам висели старинные портреты, господа в шитых серебром камзолах, в напудренных париках, дамы в открытых платьях… в темноте, в колеблющемся, трепетном свете свечи их глаза сверкали как живые.

Я шла по этому коридору – и звуки клавесина становились все ближе и ближе…

Впереди показалась полузакрытая дверь.

Именно оттуда, из-за этой двери доносилась музыка.

Простая мелодия повторялась раз за разом, обрастая вариациями, расцветая, как розовый куст.

Я толкнула дверь, вошла в просторную комнату, которую освещал единственный канделябр, стоявший на старинном клавесине.

За этим клавесином на резном табурете с золочеными выгнутыми ножками сидела женщина в платье из серебристой парчи, с пышно завитыми, усыпанными пудрой волосами. Это она играла на клавесине, это под ее руками рождалась пышная, волшебная, завораживающая мелодия…

Видимо, услышав скрип двери и мои шаги, женщина прекратила игру, повернулась ко мне. На ее лице заиграла странная, блуждающая, призрачная улыбка.

– Это ты! – проговорила она таким тоном, как будто давно, очень давно ждала меня. – Ты пришла! Я ждала тебя. Я должна тебе сказать…

Голос ее был низким, звучным. Кажется, в опере такой голос называется контральто.

Она замолчала, как будто к чему-то прислушиваясь. Может быть, к своему собственному голосу, к его отзвукам, которые раздавались в дальних углах комнаты, в темных углах, куда не доставал свет свечей.

– Что вы должны сказать? – поторопила я ее.

– Запомни: кожа, дерево, железо, камень и стекло!

– Что? – переспросила я.

– Кожа, дерево, железо, камень и стекло! – снова прозвучал голос – но это было не звучное контральто красивой зрелой женщины, а тонкий детский голосок…

Я вздрогнула и проснулась.

Надо же, оказывается, я спала… ну да, откуда здесь серебряный подсвечник, и коридор с портретами, и дама за клавесином…

Я осознала себя лежащей на обычной кровати, довольно узкой, кстати. Подушка плоская, а я люблю помягче.

В комнате было темно, только сквозь неплотно задернутые занавески проникало немного света то ли от луны, то ли от уличных фонарей.

Ну да, я в клинике Рудольфа Зурабовича, куда он привез меня вчера. Сказал, что дня на три, а что потом? Что со мной будет?

Ладно, об этом подумаю утром, а сейчас нужно поспать, до утра еще далеко.

Я нашарила на тумбочке телефон, чтобы узнать время, но он безнадежно разрядился. И зарядки у меня нет.

Я еще немного поворочалась на кровати и осознала, что теперь уже точно не засну. Было душно и странно, раньше в комнате пахло приятной отдушкой, теперь же запах стал противным и навязчивым до тошноты. У меня застучало в висках и в горле пересохло. Хоть воды выпить…

Но никакой воды я не нашла. Ну да, это же не гостиница, где в номере есть мини-бар. И холодильник…

Вот растяпа, не догадалась спросить у Оли, можно ли пить воду из-под крана. Скорее всего, нельзя.

Духота стала невыносимой, было такое чувство, что в комнате не воздух, а вязкая вонючая субстанция, как в болоте.

Я подошла к окну и увидела, что там нет форточки. Окна были большие, расположены низко, так что подоконников не было, но не было и ручек. Никаких.

Ну, я девушка неглупая и сразу сообразила, что окно открывается не полностью, а вбок. Ну что ж, мне и такой щели хватит.

Но нет, как я ни старалась, не смогла найти никакой ручки. Ни крючка, ни шпингалета. Только наверху была какая-то странная конструкция, не похожая ни на что.

В голове стучало все сильнее, как будто там забивали сваи. Забыла сказать, что я совершенно не переношу духоты. В детстве даже в обмороки падала в школе пару раз. Мне необходим свежий воздух, особенно ночью, из-за этого вечно с Ромой ругались, он орал, что я хочу его смерти через вымораживание.

Я стояла у окна и бессильно стучала по стеклу. Ну да, клиника для психов, которые могут броситься в окно. Да тут третий этаж, вряд ли насмерть. А ведь доктор, будь он неладен, говорил, что у него больные спокойные, да и не больные вовсе, а просто утомленные жизнью. Отдыхают тут от забот. За большие деньги.

Ага, а окна забили насмерть. Небось и разбить не получится, поставили суперпрочное стекло.

Ну, до такого я еще не дошла, чтобы стекла бить. Хотя хочется.

И тут я увидела, что за окном мелькнула какая-то тень.