Абьюз (СИ)

Сандра привыкла считать, что Рэй никого из них не любит. Наверное, она ошибалась? Он их любил, как говорится, по-своему.

Как ещё может любить настоящее чудовище? Правильно! Воистину чудовищно. Без заботы и нежности, жестоко и извращённо. Даже тигриным такое чувство назвать нельзя, потому что к своей половинке и детёнышам добр даже тигр, не знающий жалости ко всему остальному миру.

Рэй Кинг не знал света любви, её радости, возрождающей силы, но он был способен чувствовать самую худшую её сторону – боль от потери.

Может быть, в этом истинная кара для проклятых? Любовь – это бог и благодать. Она, во всех её проявлениях, истинный смысл жизни. Но когда темнеешь душой, что может дать тебе свет, кроме немыслимой, непереносимой, непреходящей боли?

За злодеяния приходится платить. Всегда.

Бог есть в независимости от того, верим мы в это или нет. Как есть солнце, даже если ночью оно становится для нас невидимым. Даже если ты от рождения слеп и видеть солнце не в состоянии, оно от этого меньше светить не станет.

Бог есть и не стоит думать, что ты умнее или сильнее его. Даже если ты потомок Люцифера, ты заплатишь по оставленным тобой счетам так же, как всё, что населяет эту Вселенную. Рано ли, поздно, но тебя оставят наедине с тем, что ты собой представляешь и, глядя своему отражению в глаза, ты не уйдешь от расплаты.

Раньше Сандра думала, что верят в Бога только слабаки, те, кто боятся сами решать свои проблемы и зовут на помощь сильного Большого Брата. Но после сегодняшнего дня она по-другому взглянула на мир: на самом деле трусят атеисты. Ведь куда проще жить, веря, что не будет спроса за всю ту подлость и пустоту, что царят в человеческих душах?

А дьявол – существует. Он реален. Куда более реален, чем твоя рука или нога, потому что и то, и другое существует от силы жалкий век, а дьявол жив тысячелетиями.

И это твой выбор, твоя слабость, твои решения дают силы врагу, с каждым днём превращая Землю, жемчужину космоса, красивейшую из планет в океане Вселенной, в его вотчину.

Бог –существует. Дьявол – существует. А реальны ли мы? Или мы не более, чем минутная фантазия, прихоть, герой развлекательной пьесы, походя сочинённые теми, кто во много раз сильнее, мудрее и подлее любого человека?

Подняв обезглавленное тело с пола, Рэй осторожно уложил его обратно в гроб. Подняв крышку гроба, опустил её, закрывая останки той, с кем от рождения до этого момента разделял свою жизнь. Всё в том же немом молчании достал гвозди и самолично забил ими её.

Артур, Энджел и Сандра напряжённо следили за его действиями.

– Помоги мне поднять его наверх, – обратился Рэй к Артуру. – Ты можешь сидеть, – бросил он Энджелу сквозь зубы.

– Но я хочу пойти, – упрямо мотнул головой её близнец, берясь за ручку гроба.

Сандра молча подошла к четвёртой, оставшейся свободной.

Она ожидала, что Рэй станет прогонять её, уже приготовилась к едким, больно ранящим словам. Но отец молчал.

Гроб был тяжёлым, но не тяжелее ноши, что лежала сейчас у неё на сердце.

Вытащив гроб из бункера, Кинг установил его посредине площадки и, вытащив канистру с бензином, открутил крышку.

– Что ты собираешься сделать? – схватил его за руку Энджел.

Рэй стряхнул его руку.

– Думаешь, это то, что она заслуживала?! – кричал Энджел, отчаянно жестикулируя, размахивая руками.

– Не знаю, чего она заслуживала, а чего нет, но после того, что вы устроили, я не уверен, что безопасен будет даже пепел. Это должно быть уничтожено. Бесследно. Отойди и не мешай мне.

Пламя занялось моментально, распространяя вокруг густой, удушливый чёрный дым.

Странные похороны.

– Думаешь, она простит нам то, что мы сделали с ней – свою смерть? – спросил Энджел, прижимая руку к тому месту, где зарождалось его новое сердце.

Как может человек жить без этого вечного насоса, качающего кровь по телу?

Всё правильно, человек – не может, но даже четвертой части Люциферовой крови достаточно, чтобы сделать невозможное –возможным.

– Я верю, она постарается, – взяла брата под руку Сандра. – Должна. А мы, в свой черёд, сделаем всё возможное, чтобы простить её.

– По большому счёту, никто из нас вообще не должен был родиться, – вздохнул Артур.

Энджел покачал головой:

– Может быть моё существование на свете и против правил, может быть всё, что я делаю и чувствую – неправильно, но я всё равно рад тому, что живу.

«И я тоже», – мысленно согласилась с близнецом Сандра.

В решающих, основополагающих вопросах они по-прежнему, как всегда, были заодно.

Рэй стоял в стороне от них и казался скульптурой, вылепленной из чёрного мрамора.

– Подойди к нему, – шепнул Энджел Сандре.

– Что? Я? Ну уж нет!

– Вам нужно поговорить и сделать это лучше сейчас, пока вы не возненавидели друг друга окончательно.

– Боюсь, что помешать этому может только чудо, Энджел. Мы уже друг друга ненавидим.

– Сандра! Можешь ты хоть раз сделать так, как я прошу?