Абхазия и итальянские города-государства (XIII–XV вв.). Очерки взаимоотношений

Из области ономастики обращает на себя популярность в Абхазии таких мужских имен, как Джота (Џьота), Джута (Џьута), Джсып (Џьсыη), Джоф (Џьоф), близкие по звучанию к итальянским формам этих имен, ср. Giotto, Giuda (Иуда), Giuseppe (Иосиф), Giobbe (Иов).

Интересно и абхазское слово Пы́та (Pə́’a) – детское имя или кличка девочки или мальчика. То же слово в адыгских языках (каб. пIытIэ, адыгейск. пIытIэ // пIутIэ) и в абазинском (пIы́тIа) используется для обращения к ребенку (чаще к мальчику). Его источником могло быть средневековое итальянское putto (из лат. pūtu-s ‘мальчик’, ‘ребенок’). В современном итальянском putto означает ‘крылатый ангел, херувим’ или, реже, ‘малыш’. В эпоху Возрождения putto стало ассоциироваться с греческим Эросом и латинским Купидоном. Абхазы и адыги могли усвоить это слово от итальянцев в XIII–XV веках. Адыгская форма пIутIэ особенно близка формально к предполагаемому итальянскому оригиналу. Имеется, однако, возможность и альтернативных связей западнокавказских слов.

* * *

В связи с открытием Америки и началом экономического расцвета городов Западной Европы в XV веке центр мировой экономической активности переместился на Запад. Это совпало по времени с вытеснением турками из бассейна Черного моря итальянцев и с усилением политического, экономического и религиозного присутствия Турции в Черкесии и Абхазии. В результате народы Западного Кавказа на весьма долгий срок оказались практически оторванными от общемировых политико-экономических процессов. В целом, «черноморский регион оказался на обочине мировой торговли, надолго выпав из сферы экономических интересов передовых держав. Поэтому этот период характеризуется практически полным исчезновением городов в Абхазии (если не считать таковым небольшую турецкую крепость Сухум-Кале), упадком культуры и торговли» (Тания, Чкадуа 2019: 65). Вхождение Абхазии в сферу гегемонии технологически и культурно отстававшей от Европы Османской империи имело своим следствием ее экономическую и культурную изоляцию от общесредиземноморского мира, неотъемлемой и далеко не периферийной частью которого она всегда являлась. Кроме того, османы, с не меньшей энергией чем итальянцы, продолжали прибыльный бизнес по вывозу из Абхазии и Черкесии рабов.

Схожая ситуация сложилась и в соседних регионах Южного Кавказа. Как пишет Д. Капанадзе (1955: 115), завоевание османами Константинополя и блокирование ими всего Черноморского побережья «совершенно расстроило экономические и культурные сношения Востока с европейцами через Малую Азию и Кавказский перешеек. <…> европейский капитал открывает новые пути для связи со странами Востока – вокруг Африки, а затем и через Белое море по русским землям – в далекую Индию и Китай. Грузия остается в стороне от больших торговых дорог; знаменитый когда-то путь, шедший через нее от Черного моря к Каспийскому, оказывается забытым <…>. Грузия лишается возможности самостоятельного экономического и культурного общения с остальными народами. Наступает период длительного упадка».

Даже потеряв свои фактории, генуэзцы и венецианцы продолжали посещать на своих судах Черное море, которое лишь в конце XVI века было закрыто турками для итальянцев ввиду угрозы Турции со стороны запорожских казаков.[268] О том, что и после оставления Абхазии генуэзцы продолжали посещать ее, свидетельствует найденный в Пицунде колокол с изваяниями религиозного характера (выпуклые изображения лика Богоматери, Вероники с убрусом, епископа с латинской митрой) и датой 1529,[269] который генуэзцы преподнесли Пицундскому храму (колокол не сохранился), хотя, согласно Мурзакевичу (1877: 10), на колоколе был обозначен год столетием раньше: MCCCCXXVIIII, т. е. 1429.

По мнению Лоренцо Пуббличи (Pubblici 2017: 573), «даже после османского завоевания и раздела Крыма, торговля рабами продолжала оставаться в течение ряда веков весьма прибыльным бизнесом для итальянских купцов. Несмотря на решительное моральное осуждение рабства церковными властями, Крым и Азовское море продолжали оставаться в предшествующую современности эпоху одним из наиболее прибыльных источников людского товара в мире». Реваз Кация (1986: 39) также отмечает, что «генуэзцы участвовали в работорговле на Черном море и целых два века спустя после захвата турками Константинополя (1453).».

Не забывали Абхазию и итальянские миссионеры. Так, известно, что в конце XVII века владетель Восточной Абхазии Шварах Чачба направил к правителю аланов князю Буслаку в качестве своего посла итальянского миссионера монаха Распони. Посещал Абхазию и проживший долгие годы в Мегрелии католический миссионер Арканджело Ламберти (середина XVII века).

Нет сомнений в том, что изучение итальянских документов XIII–XV веков в архивах Генуи, Венеции и Ватикана сможет пролить дополнительный свет на все еще мало изученную историю Абхазии эпохи средневековья.

Список использованных карт

Анонимная карта из Берлинского музея (XV в.).