Абхазская повесть

Шофер переглянулся с Майсурадзе, остановил машину, но мотор не выключил. Человек в бурке подошел к автобусу, скользнул взглядом по пассажирам и вполголоса о чем-то спросил водителя. Тот коротко ответил, но Обловацкому показалось, что он побледнел, насторожился и стал как-то собраннее.

Сергей Яковлевич взглянул на продолжавшего стоять у машины горца. Лицо его, полуприкрытое башлыком, было красиво. Неприятны были лишь глаза, выпуклые и блестящие, смотревшие на окружающих с подозрением и каким-то превосходством.

— Кто такие, откуда? — отрывисто спросил он, оглядывая сидевших в машине.

— Пассажиры с поезда! — ответил шофер.

— Ты помолчи! — грубо посоветовал горец и прошел вдоль автобуса.

Обловацкий, продолжая наблюдать за ним, обернулся назад и увидел второго, теперь уже стоявшего по другую сторону автомобиля. В эту же минуту из кустов выскочил третий, тоже в бурке. Не глядя на машину, он, прикрываясь кустарником и перепрыгивая через наполненные водой ямы выщербленного шоссе, побежал назад, к повороту. В руках у него была винтовка.

«Уж очень похожи на бандитов», — подумал Обловацкий и взглянул на Строгова.

«Спокойно, спокойно!» — Обловацкий перевел взгляд на сидевшего рядом с шофером Майсурадзе, но грузин сидел не оборачиваясь, точно эта встреча его не интересовала. Он только еще глубже ушел в свое сиденье, и Обловацкому была видна лишь его сутулящаяся спина. Горец вернулся к шоферу.

— Документы! — приказал он. — Вот ты покажи! — он ткнул пальцем на Строгова.

— А вы кто такой — спокойно спросил Николай Павлович, доставая паспорт. — Милиция?

— Милиция! — вспыхнул горец. — Конечно, милиция! — и, резко изменившись в лице, злобно крикнул: — Документы давай скорей!

Отрогов пожал плечами, но паспорт протянул. Перехватил взгляд Обловацкого, оглянулся, увидел еще двух «милиционеров» и положил руку на борт машины.

Мелкий моросящий дождь, настоящий осенний дождь в горах, то усиливался, то затихал, но даль прояснялась. Отчетливей стали видны подступившие близко горы.

— Кто такой? Куда едешь? — спросил горец.

— Инженер, в отпуск в Сухуми, — лаконично ответил Строгов.

— Откуда?

— Из Павлова-Посада, — вспомнив, что говорил об этом в поезде, ответил Строгов и протянул удостоверение.

— А ты? — обратился он к Жирухину.

Тот засуетился, начал шарить по карманам, достал пачку документов и передал их «милиционеру».

— Тоже инженер? — посмотрев их, спросил горец.

Вопрос точно разбудил Майсурадзе. Он полуобернулся и, не глядя на горца, сказал:

— Это сухумский, на СухумГЭС работает.

— А ты сам тоже инженер?

Обловацкому показалось, что чуть заметная улыбка скользнула по губам горца.

— Нет, я из Табаксоюза, — пожал плечами Майсурадзе.

— Тогда дай закурить, — протянул руку горец, взял протянутый портсигар и положил его себе в карман.

— А ты? — теперь он смотрел на Константиниди.

— Преподаватель сухумского музтехникума.

— Ты? — горец ткнул пальцем на Обловацкого.

— Инженер, из Москвы, отдыхать еду.

«Милиционер» цокнул губами и коротко приказал:

— Выйди из машины!

Сергей Яковлевич пожал плечами и начал протискиваться между плотно сидящими пассажирами. Проходя мимо Строгова, он толкнул его, и Николай Павлович почувствовал, как в его карман опустилось что-то тяжелое.

Прыгая со ступеньки, Обловацкий попал в ямку, наполненную водой, не успел отряхнуться, как «милиционер» начал его обыскивать, но, не найдя ничего, точно забыл о нем и начал опрашивать других пассажиров.

Раздавшийся свист насторожил его. Он взглянул в сторону стоявшего у поворота дороги. Тот махнул рукой, показывая на поворот, торопил. Горец подбежал к шоферу.

— Давай, поезжай. Не останавливайся! — он толкнул Обловацкого к автобусу.

Приказывать шоферу вторично не было нужды. Он нажал на акселератор, машину рвануло, набирая скорость и разбрызгивая грязь, она покатилась под гору. Обловацкий вскочил на подножку, уже на ходу захлопнул за собой дверцу, оглянулся назад и успел увидеть, как из-за скалы, где они только что стояли, показалась легковая машина и ее окружили «милиционеры».

«Э, да они, видимо, проверяют все проходящие автомобили», — мелькнула у него мысль.

После вынужденного молчания в машине наступило оживление.

— Что это за люди? — обратился Обловацкий к Майсурадзе. — Неужели действительно милиция?

Толстяк обернулся к нему и улыбнулся:

— Нет, конечно! У нас здесь не спокойно, «шалят» еще!

— То-то вы так легко расстались со своим портсигаром, — вмешался в разговор Строгов.

— В таком положении и бумажник отдашь с удовольствием. Но бумажник они бы не взяли.

— Это почему?

— Об этом долго рассказывать, да и не место, — Майсурадзе многозначительно кивнул на Русанову, — как-нибудь в другой раз.

— Вы что, знаете этих людей? — поинтересовался Обловацкий.

— Нет, но республика наша маленькая, слухи распространяются быстро. Верно, Одиссей?

Он посмотрел на Константиниди. Тот кивнул головой.

— Это, конечно, Эмухвари! — высказал он предположение. — Других у нас нет!

— Отчаяные, видно, — вставил Строгов.

— Да, им терять нечего. ГПУ охотится за ними уже много лет, но все не может поймать.