Абхазская повесть

— Жаль, конечно, что так получилось, но убили-то ведь свои своего!

Эти слова услышал сидевший рядом Чочуа.

— Прежде чем говорить, ты бы подумал, — зло сказал Даур. — У тебя это иногда получается. Эх, Михаил, неужели ты не понял, что убили-то его потому, что он больше не хотел быть предателем.

Все это вспомнилось Федору, пока он ожидал возвращения жены. Время шло, а ее не было.

* * *

Послышались шаги, голоса, стук отворяемой калитки, ласковое повизгивание собаки, щелканье замка. Дробышев повернул выключатель. Вошла Елена, за ней Чочуа с перевязанной рукой. Из-за его спины выглядывала улыбающаяся физиономия Чиковани. Елена подошла и молча села на кровать рядом с Федором.

— Поправляйтесь скорей, Федор Михайлович! — сказал Чиковани. — Поедем ко мне в селение, к моей матери. И Елена Николаевна поедет. Поедете?

— Конечно, — ответила она.

— И меня приглашаешь? — спросил Чочуа.

— Конечно! Все поедем! И Иван Александрович, И Хангулов, и Пурцеладзе, и Сандро. И Дина возьмем с собой. У нас в Абаша всем места хватит. Мы там Сандро женим, — засмеялся Миша.

Все улыбались. Только Чочуа был серьезен. Он повернулся к Чиковани.

— Ты еще молодой, подождать должен, пока старшие скажут. Сначала все ко мне. Бзиала шваабей — добро пожаловать. Нет во всем мире места лучше, чем у нас в Гудаутах. А ты, как самый младший, будешь виноград резать. Вино пить будем. Увидите, как абхазцы друзей принимают. На гору Дюдрюпш сходим, она у нас, по преданию, священная. Отец и мать мои будут рады видеть тебя, Федор, и жену твою тоже. Ты мне брат, а она, — он кивнул на Елену, — сестра. — Он улыбнулся. — А потом можно и к Мише съездить, его вино попробовать. Только оно, наверно, кислое!

— Спасибо, Даур, спасибо, — растроганно бормотал Дробышев.

— Ну, а теперь мы пойдем, — сказал Чочуа. — Ночь на дворе. А то наш молодожен и так дома мало бывает, — сказал он, глядя на покрасневшего Мишу.

Гости двинулись к двери. Чочуа задержался у потели раненого.

— Возьми, — сказал он, когда все вышли из комнаты, и сунул в руку Дробышева браунинг. — Чиверадзе прислал. Для жены. Чтоб не выходила без него. Обучи, как с ним обращаться. Понял?

И, многозначительно посмотрев на Федора, добавил:

— Молодец она у тебя! Счастливый ты!

Повернулся и пошел к выходу.

35

Выйдя из Наркомзема республики, Шелия долго бродил по улицам. До встречи с нужным ему человеком оставалось больше часа.

Сумерки, быстро переходившие в темноту, застали его у здания Госбанка. Он постоял на углу, потом пересек улицу и пошел по неосвещенной стороне. Пройдя мимо сберкассы, он юркнул в подворотню и остановился. Освоившись с темнотой и продолжая прислушиваться, Шелия осторожно выглянул. Тишина его успокоила. Прижимаясь к стене и оглядываясь, он пробежал мимо здания театра и вышел к морю.

У ветхого забора в тени орешника Шелия увидел человека.

Поравнявшись, он убедился, что это тот, кто ему нужен, толкнул ногой деревянную калитку и вошел во двор. Поднялся на веранду, по железной лестнице прошел на третий этаж, в темноте нащупал кнопку. Дребезжащий звонок трелью рассыпался за дверью, щелкнул замок и в бледно-желтом свете Шелия увидел хозяина квартиры.

Через минуту они впустили еще одного посетителя. Два человека осторожно вошли во двор и, прячась в кустах, внимательно смотрели на дом.

— Хитрый черт! — ворчливо пробормотал Пурцеладзе. — Ходил, ходил, я уж думал, что заметил нас. Явка здесь, наверно. Учись, как надо ходить в гости. Звонок наверху слышал? — тихо спросил он Чиковани.

— На втором этаже? — смазал Миша.

— Не на втором, а на третьем. Видишь свет? Беги, звони в отдел и скорей возвращайся. Я останусь здесь.

Редкий и теплый дождь с моря зашелестел по листьям кустов. В соседнем одноэтажном белом домике открылась дверь, и на пороге, освещенная из комнаты, показалась женщина с тазом в руках. Подойдя к кустам, где сидел Пурцеладзе, она выплеснула воду из таза и вернулась в дом. Когда за нею закрылась дверь, он тихо выругался и, как утка, начал отряхиваться, потом перебрался ближе к калитке, продолжая из глубины кустарника наблюдать за окном, где горел свет и мелькали тени. Через полчаса на улице послышались крадущиеся шаги. Появился Чиковани. Он всматривался в кусты.

— Сюда, — чуть слышно прошептал Пурцеладзе.

Медленно двигаясь вдоль кустов, Миша ощупывал низко склонившиеся ветви.

— Здесь, здесь! — одними губами позвал его Володя. — Передал? — спросил он, когда Чиковани присел рядом.

Миша кивнул головой.

— На улице наши! Не выходили? — показал он на окна.

— Ой, какой ты еще зеленый! — укоризненно заметил Пурцеладзе. — Разве они выйдут вместе? По одному! Если первым уйдет Шелия, пропустим его. Пойдем за вторым. — Он помолчал. — Самый важный теперь этот второй. Пойди, поставь людей так, чтобы перекрыть обе дороги. Предупреди: только за вторым! Шелия мы знаем, он не уйдет.

Дождь понемногу стал усиливаться.

Чиковани отодвинулся и зашуршал в кустах.

— Вот буйвол! — пробурчал Пурцеладзе.