Аборигены галактики

– После… того, что случилось, Артур отвез все Колины вещи его сестре. Альбом тоже. – Гостья продолжала вопросительно смотреть, потому Илга добавила: – Его сестра в Кургане живет. Если нужно, я могу сходить к ней, попросить альбом. Или еще проще – скопировать рисунки. Если этого достаточно?

– Да, копий достаточно. Сходи.

Последнее слово прозвучало не просьбой, скорее приказом. Силантьев замахал руками:

– Постойте, постойте, это чушь полная! Хронокапсула должна была переместиться на сто лет, а не на сто веков!..

Его никто не слушал. Илга уже набирала номер на коммуникаторе.

– Алевтина, добрый день! Мне нужно посмотреть кое-какие Колины вещи, можно к тебе зайти?

* * *

Илга пообещала за час управиться, извинилась перед гостьей, будто не та выставила ее из дому, и поспешила к кабине телепорта. Роман Витальевич остался с Валевской наедине. И чувствовал он себя явно не в своей тарелке.

– Может быть, кофе? – спросил несмело.

Валевская засмеялась:

– Приспичило вам меня поить! Пошли лучше погуляем, поместье свое покажешь. Когда я последний раз тут была? Лет сорок назад? Ммм… да, почти. Давай на Гриву махнем!

Силантьев с готовностью вскочил. Почему-то казалось, стоит выйти из дому, и аура некой совершенно неуместной интимности между ними исчезнет.

На автограве добраться до Гривы можно было за пять минут, но Валевская выбрала квадроциклы. Силантьев не пользовался этим средством передвижения лет «надцать», потому вздохнул облегченно, когда лес расступился, открывая бесконечные дали и поблескивающую под солнечными лучами реку.

– Хорошо тут у тебя! – Валевская от души потянулась, подходя к самой кромке Гривы. Обернулась, лукаво посмотрела на спутника: – Помнишь это место?

– Конечно. Ты отсюда в сугроб сиганула.

– Не-е-ет. На лыжах я пробовала спуститься вон оттуда. И было это, когда я попала сюда в первый раз. А во второй мы здесь другим занимались.

Роман Витальевич удивленно открыл рот, готовый переспросить. И закрыл. Память – странная штука. Она позволяет нам забывать то, что мы не хотим помнить, чего стесняемся. Но это лишь иллюзия забывания. Одно слово, одна фраза, и прошлое – вот оно, перед тобой. Он в самом деле приводил Миледи на Гриву еще раз. И стояла тогда не снежная зима, а раннее лето, почти как сейчас. После защиты дипломов они сбежали от Сандро и рванули в поместье вдвоем. Только вдвоем…

– Я никак не могла выбрать, кто из вас мне больше нравится, – призналась Валевская. – Решила, что ты имеешь право на фору. Что если между нами что-то случится… Но в тот вечер на Гриве ты почему-то не зашел дальше поцелуев. И утром я ушла к Лорду. О, он оказался куда настойчивее!

Она засмеялась, покачала головой.

– Какая же я была глупая! Доверить собственную судьбу чьей-то решительности. Но ведь еще не поздно? Еще все можно исправить! Мы ведь не старики, жизнь только начинается!

Она взяла его руки, прижала к своей груди. Шепнула:

– Арамис, я вернулась…

Впилась жадным поцелуем в его губы. Роман Витальевич вдруг понял, что под пальцами у него не одежда, а живая теплая кожа. И что он – не старик. Совсем даже наоборот.

Он все же смог пересилить себя, отстранился, высвободился из объятий.

– Марина, прекрати! Зачем это все? Я женат и люблю свою жену!

Валевская стояла, обнаженная по пояс, не пытаясь прикрыться. Радость медленно сходила с ее лица.

– Ты и правда считаешь эту скуластую косоглазую девчонку первой красавицей Вселенной?

– Марина, прекрати!

Валевская покачала головой:

– Как знаешь. Я пыталась поступить правильно.

Она подняла с травы кожаный пиджак, начала надевать его прямо на голое тело. Силантьев понимал, что разглядывать одевающуюся женщину в упор неприлично, что следует отвернуться. И не отворачивался: память продолжала выкидывать фокусы. Родинки на левой груди, собравшиеся в правильный треугольник – он запомнил их с того самого неудачного свидания. Теперь он снова их видел. Нет, не на коже Валевской – по-девичьи полная и упругая грудь ее была идеально чиста. Три пятнышка темнели на кожаном лацкане пиджака.

Роман Витальевич тряхнул головой, прогоняя наваждение, и, отвернувшись, пошел к квадроциклу.

С возвращением они чуть-чуть опоздали. Илга успела побывать в доме, убедилась, что муж и гостья отсутствуют. Теперь стояла на крыльце, напряженно вглядываясь в приближающиеся квадроциклы.

– Мы ездили на Гриву! – поспешил объяснить Силантьев. – Марина давно здесь не была. Почти сорок лет!

– Да. И ничего с тех пор не изменилось, – хмыкнула Валевская. – Абсолютно ничего. А что с рисунками?

– Я скопировала.

– Тогда полетели к пещере, сравним!

* * *

В Медовой балке было пусто и тихо. Валевская, не мешкая, вывела проекцию рисунков Сапрыкина прямо на стену рядом с древней живописью. Общее у них, несомненно, было: и там, и там – примитивная ученическая мазня. Роман Витальевич усмехнулся криво и попробовал образумить Миледи: