Аборигены галактики

– Искал и нашел. – Спаситель встал, шагнул навстречу. Протянул руку: – Уйдем отсюда. Плохое место, пахнет смертью.

Марина закусила губу.

– А вы что делаете со своими стариками? Бросаете в пропасть? Или скармливаете голым обезьянам?

– У нас нет стариков. Есть только Старейшины.

– А, ну да. Таинственные Старейшины, которых никто никогда не видел.

– Ты видела. Видишь. Я – Старейшина.

– Даже так. И сколько же тебе лет, «старейшина»? Если честно, без той лапши, что вы вешаете на уши Контакт-Центру?

– В этом воплощении я прожил шестьсот двадцать семь земных лет, – лицо Спасителя оставалось бесстрастным.

– Ого-го! А всего? Во всех «воплощениях»?

– Чуть больше трехсот миллионов. Восемьсот шестьдесят шесть тысяч триста восемнадцать жизней. Я помню их все.

– Что? – Марина натянуто засмеялась. – Это невозможно! Это миф, понимаешь?

– Мифом вы называете то, что уже знаете, но еще не постигли?

– Мифом мы называем то, чего нет, что сами придумали!

– Вы очень молодая и наивная раса, если верите, что способны придумать то, чего нет. Друг Валерий и друг Ванесса сказали, ты хочешь знать, как это – «быть индейцем»? Пошли, ты узнаешь.

– Нет, не от тебя! – Марина попятилась. – Хватит с меня сказочек!

– Если ты не будешь задавать вопросы, я не буду на них отвечать. Ты сама все увидишь, сама почувствуешь и поймешь.

Он крепко взял ее за руку и повел к кабинке.

* * *

На Столовой горе царил зной начала осени. Но стоило зайти под купол стойбища, и все изменилось: сырость, прохлада. Туман, подсвеченный багровыми отблесками живого огня. Спаситель заставил Марину подняться по каменным ступеням на какую-то стену. Здесь уже стояли люди, она узнала их: сотрудники института, подписанты из «списка Валевской». Физики встретили ее хмурыми взглядами, но никто не проронил ни слова. А Марина поклялась себе не задавать вопросов медеанцу, потому тоже молчала. Затем Спаситель ушел, и спрашивать стало не у кого.

Толстая, сложенная из дикого камня стена в три метра высотой и семь длиной оказалась стороной квадрата. Противоположная стена была такой же – толстой, с ровной верхней гранью. Зато боковые выглядели куда тоньше, с зазубренными, изломанными кромками, пройти по которым не представлялось никакой возможности. Внутри сооружения поднимались каменные столбы. Они были на метр ниже стены. Пятнадцать штук, гладкие, прямые с плоскими торцами. Марина невольно попыталась понять принцип их расположения, но ничего из этого не вышло – они торчали совершенно хаотично.

Между столбами пылали костры, именно их отсветы Валевская увидела, ступив под свод стойбища. Дров в костры навалили щедро, и, видимо, в боковых стенах имелась система поддува, обеспечивающая непрерывное поступление кислорода. Так что языки пламени взлетали чуть ли не до верхушек столбов, и даже до Марины доходил жар.

На противоположной стене появился Спаситель. Он вел за руку обнаженную женщину. Широкая кожаная повязка закрывала большую часть ее лица. Гордая осанка, прямые плечи, высокая полная грудь, круто очерченные бедра, длинные ноги, – по копне огненных, как пламя костров, волос Марина узнала Куваеву.

Медеанец развернул девушку лицом к кострам, подтолкнул легонько. Куваева послушно спрыгнула на первый, примыкающий к стене столб. Замерла, словно прислушиваясь к треску костров. Марина опешила: она что, хочет с завязанными глазами перейти через пылающую яму по каменным столбам?! Но это невозможно!

– Вправо на два часа, широкий шаг! – вдруг громко скомандовал стоявший первым в шеренге зрителей Эйген Леппе.

Куваева послушно вытянула в сторону правую ногу.

– Немного правее! – поспешно подсказал Леппе. – Давай!

Девушка быстро перенесла центр тяжести на правую ногу, взмахнула руками, восстанавливая равновесие. И вот она уже на втором столбе. Площади торца как раз хватало на две человеческие ступни.

– Влево на одиннадцать тридцать, шаг чуть шире нормального, – следующим в шеренге зрителей стоял Каминский.

Валевская поняла, в чем заключалось испытание. Столбы были расположены так, что всегда можно перешагнуть на соседний, главное, выбрать правильно. Куваева столбы не видела, ей оставалось довериться глазомеру и точности команд зрителей.

– Влево на одиннадцать! Широкий шаг! Еще шире! Еще! Шагай!

Девушка шагнула на четвертый столб и тут же поднялась на цыпочки. Этот столб костры окружали со всех сторон. «Он же раскаленный!» – сообразила Валевская. Не высота, не такая уж и страшная, была испытанием, а пламя. Пламя, превратившее крошечные каменные площадки в раскаленные сковородки. Пламя, хватающее за лодыжки при каждом шаге. Пламя, готовое сожрать, стоит допустить ошибку. Марина попробовала представить, что случится, если девушка промахнется и рухнет в костер. На трехметровую стену ей не вскарабкаться, на гладкие горячие столбы – тоже вряд ли. В каменном квадрате нет ни дверей, ни окон, из адской печи не сбежать. Единственная надежда – зрители. Если не будут медлить, если успеют вытащить раньше, чем несчастная изжарится заживо. Но лучше пусть не ошибаются!