Аборигены, кенгуру и лайнеры

— По сравнению с Маком Джек Потрошитель, этот известнейший английский убийца, — жалкий любитель. Мак, кроме того, действует очень быстро и искусно — у него всегда чистая работа. Фараоны предполагают, что убийца — какой-то свихнувшийся врач. Он носит теннисные туфли и орудует обоюдоострым ножом длиной примерно пятнадцать сантиметров. Так говорят. Бездомные бродяги ютятся теперь под мостом или в станциях метро и, чтобы было безопаснее, спят группами. Единственные мужчины, которых вы можете сейчас увидеть ночью на скамейках, — это фараоны. Они работают по двое — один на скамейке, второй с оружием, готовым выстрелить, на дереве — на случай, если появится Мак. Я вам покажу.

И шофер поехал обратно к парку.

— Посмотрите вверх, на дерево, сразу же, как мы завернем за угол!

И действительно, в свете прожектора я заметил человека, уютно устроившегося на дереве. Он сидел там, словно ангел-хранитель другого, раскинувшегося на скамейке под деревом.

— Вот уж были бы у вас неприятности, если бы вы вдруг решили подойти к этой скамейке, обутый в теннисные туфли. Фараон начинил бы вас свинцом. И если фараоны встретят кого-нибудь на улице с ножом, они с ним моментально разделаются. Но Мака они так и не нашли.

Когда в 1962 году я оставлял Австралию, его все еще не поймали.

Австралийцы не любят полицию и вообще начальство. Эта неприязнь исторически обусловлена. Не случайно, национальный герой австралийцев Нед Келли — лесной разбойник, последняя битва которого с полицией стала легендой. Для мужчины или женщины в Австралии, если их назовут «храбрыми, как Нед Келли», — это наивысшая похвала. Не случайно также песни «Вальсирующая Матильда» — не официальный гимн австралийцев. Спросите австралийца, какой у них национальный гимн, — он вам не ответит, зато он может вам спеть «Вальсирующую Матильду». В этой песне в простых стихах рассказывается о том, как бедный бродяга сидит у воды, и вот он ворует овцу, которая пришла напиться. Затем появляется землевладелец с тремя полицейскими, обвиняет бродягу в краже овцы и хочет его схватить. Но тот презрительно говорит хозяину овцы и полицейским: «Живым вы меня не получите!» — и бросается в воду, откуда, как рассказывается в песне, теперь всякий раз, когда кто-нибудь проходит мимо, слышатся эти слова: «Живым вы меня не получите!»

Несмотря на сильную традиционную приверженность к идеям независимости и демократии, Австралия — капиталистическая страна, которой сейчас угрожает непосредственная опасность быть проглоченной американским империализмом. Его влияние сказывается на многом. За те шесть лет, что я не был в Австралии, здесь появились так называемые организации защиты и безопасности, присвоившие себе во многих отношениях полицейские функции. Эти организации, как и американские, по примеру которых они созданы, защищают — за соответствующую мзду, разумеется, — частную собственность, и, словно сыпь, в Сиднее повсюду встречаются объявления, возвещающие: «Вход воспрещен — вооруженная охрана», затем следует название организации «безопасности». Полиции совершенно ясно, что наличие таких организаций может привести, и действительно приводит, к гангстеризму, такому же, как в Чикаго. На профсоюзном собрании полицейских в 1962 года в подтверждение необходимости усилить полицию приводился такой аргумент: состоятельные люди получают от организаций «безопасности» письма, в которых предложение своих услуг дополняется скрытыми угрозами.

Так она и крутится, эта карусель, но усиление полиции едва ли даст возможность австралийскому бюргеру спать спокойно: причины кризиса глубже и такими патентованными средствами его не излечить. Да и сама полиция не может похвастаться безупречной репутацией. Возьмем, например, отношение к проституции. Проституция запрещена во всей Австралии, но именно поэтому она процветает. В каждой из столиц штатов есть квартал красных фонарей, но никто не посылает отряды полиции, чтобы закрыть бордели. Официально их не замечают, а неофициально утверждают, что закрыть их — это значит вызвать целый поток преступлений на сексуальной почве. Кроме того, ваше внимание обратят и на тот факт, что большинство прибывших в Австралию после второй мировой войны составляют неженатые мужчины в возрасте от двадцати до сорока лет.

Когда в 1962 году австралийский министр по делам иммиграции посетил Италию, он призвал итальянских девушек переселяться в Австралию, чтобы помочь уменьшить диспропорцию между количеством мужчин и женщин в стране. Насколько успешным оказался призыв министра и привело ли это к закрытию публичных домов, мне неизвестно. Все же я склонен сомневаться в последнем, ведь прибыль от домов терпимости очень высока.