Аборигены, кенгуру и лайнеры

Кроме домашней прислуги и матери Бесс, все аборигены жили в лагере. Во время моего пребывания в Ангас-Даунсе лагерь находился юго-западнее дороги на станцию Маунт-Ибенезер. Некоторые хижины были расположены около самой дороги на отрезке длиной примерно триста метров, но остальные находились на расстоянии ста метров от первых и растянулись дугой метров на четыреста, имея центром фермерскую усадьбу.

Количество аборигенов сильно колебалось. Я провел семь подсчетов и установил, что число их никогда не превышало ста человек и никогда не было меньше двадцати. Всего за четыре месяца моего пребывания в Ангас-Даунсе я насчитал там сто сорок восемь аборигенов, в это число входят и временно проживавшие гости. Со всеми аборигенами я встречался, всех их сфотографировал.

Аборигены были полукочевниками и никогда не жили в одном месте дольше нескольких недель, хотя и возвращались на старое место каждый год. Если они переходили на оседлый образ жизни, как в Ангас-Даунсе, то регулярно меняли месторасположение лагеря. Прежде всего потому, что ближайшие окрестности лагеря скоро оказывались загаженными, хотя в самом лагере аборигены никогда не отправляли своих естественных нужд. Кроме того, вблизи лагеря кончались сучья и дрова. Третье и, вероятно, важнейшее основание для смены места лагеря — это (так было в Ангас-Даунсе в апреле 1962 года) смертный случай в лагере.

Если кто-нибудь умирает, все тотчас же покидают лагерь, забирая с собой только то, что можно унести сразу. Остаются лишь те, кто должен похоронить умершего. Такое поспешное оставление лагеря вызывается страхом перед духами умерших.

В Ангас-Даунсе умерла старая Ануба, теща Чуки. Это случилось еще до моего прибытия, и мне не пришлось видеть погребальных церемоний. Но в этой области, как и в Других частях Австралии, похороны аборигена проводятся в два этапа, и при церемониях второго этапа, при так называемом «изгнании духа», я присутствовал. До того как дух будет изгнан, аборигены не появляются в старом лагере, даже не приходят взять самые ценные вещи. Ритуальные действия совершаются после погребения не в заранее определенное, но в наиболее подходящее время.

В августе два или три дня подряд шел дождь, а хижины аборигенов отнюдь не водонепроницаемы. Туземцы промокли до нитки и при пасмурной погоде чувствовали себя очень плохо, многие кашляли и чихали. Некоторые хижины были покрыты железом, но большинство — лишь ветвями деревьев, и проживавшие в них аборигены пытались как-то защититься от воды, покрывая хижину сверху мешковиной или как исключение брезентом. В лагере, который они покинули в апреле, железа было достаточно, но дух старой Анубы еще не был изгнан, поэтому железо нельзя было оттуда взять. Старый Билл попросил было Артура привезти железо на «лэндровере», но Артур в этот день был слишком занят: ожидали приезда туристов. Оставалось одно: изгнать духа, чтобы потом, не подвергаясь опасности, забрать железо в старом лагере.

Бесс взяла джип, усадила в него двоих еще не прошедших посвящения юношей, двоих стариков, полдюжины старых женщин и одного ребенка, и мы (меня она тоже пригласила с собой) отправились по дороге на Маунт-Куин на расстояние примерно пяти километров. Затем мы все вышли, и двое стариков пошли к могиле. Бесс и я держались около женщин. Мы начали ломать ветви акации. Сделав несколько шагов, женщины остановились и громко закричали — они хотели таким образом предупредить духа. Потом мы прошли еще сотню метров, и женщины снова закричали. То же самое — в третий раз, затем мы торопливо направились к могиле, находившейся на возвышенном месте. Она была прикрыта кольями и примерно на полметра возвышалась над землей.

Мы положили на могилу приготовленные ветви акации. Затем старики, которые подошли к могиле немного раньше нас, встали с женщинами вокруг могилы и, отвернувшись от пес, начали громко вопить и жалобно плакать. Через несколько минут женщины опять повернулись лицом к могиле и стали зарывать ветви акации в землю. Кроме того, они сгребали красный песок с могилы себе под ноги и обнюхивали свои руки. Вскоре они отошли от могилы, разожгли костер из спинифекса и подставили под дым свои руки и все тело: несомненно, чтобы избавиться от запаха могильной земли и тлена.

Потом все мы поехали обратно. На полпути аборигены попросили остановить машину и вышли. Они взяли с собой чай и сахар, чайник с водой и сладости. Ритуальное действие должно было закончиться «пирушкой», следовало отметить изгнание духа старой женщины. В тот же день забрали из старого лагеря листовое железо.