Абрам Ганнибал: Черный предок Пушкина

Генваря в 12 день 1742 в Санкт-Петербурхе

В Сенат получен того ж генваря 13 дня, №11. ^{123}

Однако не ко всем так ласкова новая императрица. Вместе с Брауншвейгской фамилией арестованы и сосланы в Сибирь многие вельможи-иностранцы. В том числе и Миних — он обвинен в том, что «не защитил перед Бироном завещания Екатерины I» и в «ноябрьском перевороте прошлого года способствовал вступлению на престол отпрыска Брауншвейгской фамилии, а не прямого потомка Петра I, царевны Елизаветы Петровны» ^{124}. Елизавета намеревается также собрать в казну многочисленные имения, розданные при предыдущей беспечной правительнице. 31 декабря 1741 года выходит о том специальный указ. Абрам немедленно берется за перо — ему явно не хочется терять обжитую уже Раголу:

В бывшее правителство принцессы Мекленбургской Анны через высочайшую Вашего Императорскаго Величества милость пожалована мне в Ревелском уезде деревня Рагола, в которой толко 8 мужиков имеетца.

А в прошлом 741 году декабря 31 дня по высочайшему Вашего Императорскаго Величества указу велено: кому в то бывшее правителство деревни даны, оные от них возвратить,

И дабы высочайшим Вашего Императорскаго Величества указом повелено было вышеупомянутую деревню Раголу, в которой 8 мужиков, ежели оная, потому что хотя я и в бывшее правителство, но чрез высочайшую Вашего Императорскаго Величества милость получил, за мною оставлена быть не имеет, а у меня принять или высочайше пожаловать мне оную деревню в вечное потомство.

Всемилостивейшая государыня, прошу Вашего Императорского Величества о сем моем челобитье решение учинить ^{125}.

Решение было учинено 28 сентября 1743 года. Рагола оставлена Абраму в вечное потомственное владение.

Ганнибал возвращался в Петербург после пятнадцатилетнего перерыва. Со смертью его крестного отца в 1725 году и Екатерины I двумя годами позже доступ ко двору был ему заказан. Его друзья, пережившие изгнание и опалу, встретились вновь при дворе. Елизавета приближает и возвышает «забытых и забитых последним 15-летнем» (по выражению М. Д. Хмырова) птенцов гнезда Петрова. Члены «компании» княгини Волконской снова входят в силу: Иван Черкасов возвращен из Астрахани и назначен кабинет-секретарем императрицы «для отправления комнатных письменных дел», пожалован званием действительного статского советника и титулом барона; Исаак Веселовский стал членом Коллегии иностранных дел и учителем русского языка великого князя Петра Федоровича; Алексей Бестужев — вице-канцлером (а в 1744 году и великим канцлером), Михаил Бестужев — обер-гофмаршалом императорского двора… Но были и такие, что не дожили до этих дней, в том числе сама княгиня Аграфена Волконская. Егор Пашков пробыл вице-губернатором в Воронеже до 1734 года, после чего был назначен губернатором в Астрахань, где и умер в 1740 году ^{126}.

Во время пребывания в столице зимой 1741/42 года Абрам Ганнибал был приглашен на обед к старым друзьям — Суворовым. Этот на первый взгляд обычный дружеский визит окажет решающее влияние на судьбу одного из прославленнейших сынов России.

Сохранился рассказ одной знатной дамы, чьи безымянные записки опубликованы в 1882 году в «Русском Архиве».

Василий Иванович Суворов, прокурор Петербурга, во время этого обеда пожаловался Абраму, что есть, мол, у него сын, на шесть лет старше Ивана, да уж больно он щуплый и малосильный. Такого и в армию приписывать не годится, ибо, как известно, солдату в первую очередь нужны сила природная да выносливость. А он, как на грех, бредит военным делом.,. Абрам Петрович преподавал в престижных военных школах, был учителем Петра II — пусть поговорит, вразумит его.