Абрам Ганнибал: Черный предок Пушкина

В одном из писем Ивану Черкасову, датированном июнем 1742 года, то есть в самый разгар войны, Абрам рассказывает, что местная знать под разными предлогами отказывается давать деньги на работы в крепости: «по присланному из фортификационной конторы указу, в котором объявлен Правительствующего Сената Указ, чтоб ревелскому магистрату в Ревеле го-родовую работу исправлять из собираемых по привилегиям порторных доходов по прежнему… [59]оной магистрат отговариваетца тем, что того им исправлять за городскою бедностию и немощию невозможно; к тому ж де в заготовлении инструментов и протчаго у них не имеется… а понеже как город Ревель взят под Высочайшую Его Императорского Величества блаженой и вечно достойный памяти Государя Императора Петра Великаго державу, чему 32 года, и как уповательно хотя Его Императорское Величество из своего отеческого милосердия здешний город от строения уволить соизволил и срок тогда был дан на некоторое время, но токмо для их тогдашнего разорения; а они после того завсегда о том… сроки переспрашивали и им такие неоднократные сроки даваны были… срок минует сего 1742 июня 23 дня… что видя и нынеж тако ж они проискивают… дабы их от того уволить — отправлены депутаты со всеподданнейшим прошением…» ^{140}

И позже, 29 июля: «…а при швецком владении то они все не толико фортецию но и артилерию исправляли и содержали… теми собираемыми денгами себе ползу сыскивают и куда им надобно употребляют, а в прошениях своих объявляют, якобы они разорены от прежней войны, и ныне не в состоянии; а им в 32 года разорения не бывало, и теми собираемыми денгами по их привилегиям как город с Ея артилериею, так и крепостные работы содержать возможно» ^{141}.

Интриги, видимо, возобновились, так как в том же письме от 29 июля Ганнибал просит Черкасова, чтобы он постарался «ежели где случай допустит об оном представить кому следует…»,но «до времени сие мое приношение о моем имени было б скрыть и шло мимо, ибо и до меня о выше писанном от некоторой здесь персоны было предложение, но токмо через их интриги и дети в немалое его несчастие они провели…» ^{142}

Ничто не заставит Ганнибала отступить от выполнения возложенных на него обязанностей. Несмотря на нескончаемые конфликты с начальством и городской знатью, ему все же удалось привести в подобающий вид крепостные укрепления и, что было особенно важно, дозорные башни, которые давали возможность вести наблюдение за вражеским флотом. Он посылал регулярные донесения в Тайную экспедицию Сената. Так, например, 18 июня Сенат заслушал рапорт о «видимых в море швецких кораблях»с приложенной к нему копией допроса прибывшего того же числа в ревельскую гавань на любекском галиоте шкипера о том, «сколко в Любеке и в Гамбурге с весны навербовано солдат и рекрут в швецкую армию и что в ту армию хлеб достают из Курляндии, городов Либау, Виндау и из волнаго города Данцига и разных прусских городов» ^{143}.Ганнибал докладывал и об обнаруженных шведских резидентах и их пособниках.