Абрам Ганнибал

Разумеется, Пушкин не мог не узнать себя. Узнал он и анонимного автора статьи Ф. В. Булгарина (1789–1859), преуспевающего журналиста, «цыгана на Парнасе». 24 ноября 1831 года Александр Сергеевич писал командиру Корпуса жандармов, генерал-адъютанту графу А. X. Бенкендорфу:

«Приблизительно год назад одна из наших газет напечатала сатирическую статью, в которой говорилось о некоем писателе, претендующем на благородное происхождение, тогда как в действительности он не более как мещанин во дворянстве. Прибавляли, что мать его была мулатка, отец которой, бедный негритенок, был куплен одним матросом за бутылку рома. Хоть Петр Великий вовсе не походил на пьяного матроса, ясно, что имели в виду меня, ибо кроме меня нет в России писателя, имеющего среди своих предков негра. Так как упомянутая статья была напечатана в официальной газете, и неприличие довели до того в фельетоне, который должен бы быть литературным, говорили о моей матери, и так как наши газетчики не дерутся на дуэли, я считал себя обязанным ответить анонимному сатирику, что и сделал в стихах и очень резко. Я послал свой ответ покойному Дельвигу, прося напечатать в журнале. Дельвиг советовал мне взять ее обратно, указывая, что было бы смешно защищаться с пером в руках против нападок такого рода и афишировать аристократические чувства человеку, который, если хорошенько разобрать, не более, как дворянин в мещанстве, если не мещанин во дворянстве. Я послушал его совета, и на этом дело кончилось. Но по рукам ходило несколько копий этого ответа, что меня вовсе не огорчает, так как в нем нет ничего такого, от чего я хотел бы отказаться. Признаюсь, я дорожу тем, что называют предрассудками: я считаю себя таким же дворянином, как и всякий другой, хотя это и не приносит никакой выгоды; я дорожу, наконец, именем своих предков, так как это единственное наследство, которое они мне оставили. Но так как мои стихи могут принять за косвенную сатиру на происхождение некоторых известных фамилий, не зная, что это лишь очень сдержанный ответ на вызов, достойный крайнего порицания, я счел своей обязанностью дать вам откровенное объяснение и приложить при сем сочинение, о котором идет речь»[27].

В письме Бенкендорфу речь идет о стихотворении «Моя родословная», начатом в Болдине 16 октября 1830 года. В нем Александр Сергеевич расправился с Булгариным, автором анонимной статьи в «Северной пчеле».

История с выменянным негритенком не только мерзкая, но и странная. В подражание европейским дворам Петр I для забавы с 1689 года завел арапчат. Один из них, Ганнибал, благодаря талантам выслужился в генерал-аншефы русской армии, его чин соответствовал II классу Табели о рангах, выше него в воинской графе располагался фельдмаршал и над ним — император. Благодаря личным качествам он вошел в историю России, его происхождение отступило на задний план. Был ли отец Ганнибала «африканским князем»? Ну — был, ну — не был. Кто был прадедом Уварова или Булгарина?..

Известный своей язвительностью Ф. Ф. Вигель, приятель Пушкина, писал: «Он по матери происходил от арапа генерала Ганнибала и гибкостью членов, быстротой телодвижений несколько походил на негров и человекоподобных жителей Африки»[28]. Откуда этот шовинизм? А ведь Вигель слыл умным, талантливым и образованным. Натерпелись от шовинистов и прадед, и правнук.

Командир корпуса жандармов счел нужным с письмом поэта ознакомить императора, Николай I сделал на нем следующую «помету»: «Вы можете сказать от меня Пушкину, что я совершенно согласен с мнением его покойного друга Дельвига: такие низкие и подлые оскорбления, которыми его удостоили, обесчещивают не того, к кому они относятся, а того, кто их произносит. Единственное оружие против них есть — презрение; вот что я сделал бы на его месте. Что касается до этих стихов, я нахожу их остроумными, но в них больше злобы, чем чего-либо другого. Лучше было бы для чести его пера не распространять эти стихи»[29].

10 декабря 1831 года Пушкин получил от Бенкендорфа ответ на письмо от 24 ноября, содержащий копию «пометы» Николая I. Стихотворение «Моя родословная», приложенное к письму поэта шефу жандармов, опубликовали пол века спустя.