Абраша

Втайне он надеялся, что Насти дома не будет – про сестрицу он забыл. Однако ему не повезло – обе были дома и сидели на крыльце. Настя курила, а вторая – младшая держала в стиснутых зубах длинную травинку – эта травинка, подрагивая кивером, то взлетала кверху, то опускалась. Прядь светлых волос нависала надо лбом, сестрица ловко, не разжимая зубов, сдувала ее, прядь вспархивала, а затем медленно, плавно, но упрямо возвращалась в удобное положение. Девица смотрела прямо перед собой, словно и не замечала появления нового человека.

– Здорово! – неуверенно начал приготовленную речь Абраша, которую тут же забыл.

– Привет. Заходи, – беззлобно, как ни в чем не бывало, ответила Настя. Девица продолжала единоборство с прядью, кивер травинки ритмично взмывал вверх.

– Чего делаете? – давно Абраша не чувствовал себя так глупо.

– Да вот вспоминаем, какая колбаса была бы вкусная, если бы нам досталась.

– Так я извиниться пришел.

– Лечиться тебе надо, Абраша. Нам еще один психованный в поселке не нужен. Своих старых хватает.

– Извини… и вы извините, девушка.

– Да ладно, заходи. Угостить тебя нечем, так, посидим, покалякаем. Вот, с сестрицей моей познакомься.

– Мы уже познакомились, – не глядя и не разжимая зубов, подала голос сестрица. Травинка опять победоносно вспорхнула ввысь.

– Да нет, я уж пойду. Простите.

Настя улыбалась, открыто и дружелюбно, словно говоря: «Проехало. Расслабься, все мы не без греха».

– Неправ я был, моча в голову… Уж извините…

Девица вдруг резко обернулась – травинка впервые не пошевелилась – и уставилась на Абрашу. Она смотрела в упор – как давеча Кузьмич, – но без ненависти, озлобления или обиды. Просто смотрела и молчала. Настя хотела что-то сказать, но осеклась и в свою очередь уставилась на сестру, потом на Абрашу, потом опять на сестру. Это продолжалось нестерпимо долго. Абраша не знал, куда отвести глаза. А сестрица всё смотрела в упор, не мигая, напряженно, пытливо. Потом встала, повернулась и вошла в дом.

Только подойдя к своей избушке, Абраша понял, что сжимает в руке пучок вялых ромашек, никому не нужных, зря погубленных.

Через неделю – Абраша только вернулся с дежурства – дверь его сруба открылась и вошла сестрица. Он никогда не закрывал свой дом, но к стуку привык. Без стука к нему никогда никто не заходил – не принято было. А тут – раз и без стука – явилась, не запылилась.

– Привет. Меня зовут Алена. Я Настина сестра. Пойдемте, пройдемся. Больно на улице хорошо.

* * *

...