Абреки Шамиля [СИ]

В огромном и прохладном зале приемов, к которому вела узкая мраморная лестница, начали собираться гости, приглашенные на должное состояться в семействе Свендгренов значительное событие. С другой стороны помещения вниз спускалась еще одна такая же лестница, ведущая сразу и в покои хозяев, и на выход из замка. Графы, бароны, герцоги, другая знать, до этого неспешно гулявшие по многочисленным комнатам, увешанным картинами и уставленным скульптурами, стали занимать свои места вдоль стен с горящими медными канделябрами и светильниками в нишах. Хрустальные люстры, спускавшиеся с потолка на длинных медных же цепях, осыпали мелкими световыми кружевами паркетные полы, покрытые лаком и отшлифованные, уподобив их вечернему пруду со склонившимися над водой жасминовыми кустами. Захар стоял рядом с Ингрид в противоположном от входа конце зала, в то время как отец и мать девушки дежурили у его дверей. Всю стену за спиной молодых занимала огромная картина, написанная маслом, на которой были изображены два рыцаря в доспехах и с длинными мечами в руках, восседавшие на мощных скакунах. Они сцепились в смертельном поединке прямо перед королевской ложей. В ней сбоку венценосной особы с любопытным взором ужималась от охватившего ее страха бледная девушка с горящими глазами, видно было, что одним из рыцарей являлся ее возлюбленный. Она терзала в руках белый платок, не замечая, что царственного вида дама, ее мать, давно наблюдает за ней, не выказывая никаких чувств. Этой девушкой, по рассказам Ингрид, являлась ее прабабка, вскоре вышедшая замуж за одного из поединщиков. Картина поражала величием драмы, происходящей на глазах у публики, и равнодушием к ней со стороны власть предержащих. По бокам ее возвышались две статуи рыцарей с опущенными забралами, положивших руки в железных перчатках на рукояти длинных мечей, а посередине распустилась лотосом беломраморная чаша, наполненная водой.

Захар, стараясь не выдать своего волнения, косился на картину, одновременно украдкой кидая восхищенные взоры на свою невесту, любуясь стройной ее фигурой и великолепным на ней нарядом. Сегодня девушка действительно выглядела принцессой, она была одета в длинное серебристое платье с короткими рукавами и с изящным на открытой груди ожерельем из драгоценных камней. На голове у нее вздымалась величественная корона из светлых волос, украшенная заколкой с крупными алмазами, среди которых искрились синие сапфиры и зеленоватые изумруды. На левой руке текучим разноцветным потоком переливался узкий французский браслет, а на пальцах вспыхивали огоньками золотые ажурные перстеньки. Вся она была похожа даже не на принцессу, а на снежную королеву, решившую покинуть место постоянного своего пребывания.

Жених проглотил застрявший в горле ком и осторожно огляделся, ему не хотелось в глазах шведской знати показаться необразованным истуканом, приехавшим из дикой заснеженной страны, где по улицам городов до сих пор бродили настоящие медведи. Но вокруг царили размеренность и спокойствие, которые благотворно действовали на взбудораженные нервы. Это обстоятельство заставляло не только почувствовать себя уверенно, но и невольно призывало вспомнить аудиенцию в Зимнем дворце в Санкт — Петербурге, сравнивая российскую избранную публику с высшим светом Шведского королевства. Сравнение было явно не в пользу русских господ, не в меру вальяжных и высокомерных. И все равно как бы доступных. Здешние сливки общества отличались в первую очередь умом, отражавшимся на их лицах, а во вторую чопорной культурой, принуждавшей носителей высших титулов государства общаться друг с другом на расстоянии и с прохладцей. Отчего они казались далекими и чужими.

— В нашей России куда теплее, — невольно передернув плечами, пробормотал себе под нос Захар, чувствуя, что если он останется в этой стране, то с личными свободами придется распрощаться навсегда. — У нас даже цари выходят в народ, а здесь и поговорить не с кем.

— Ты абсолютно прав, Захар, если исключить иллюзию, в которой живут русские люди, — как бы отрешенно посмотрела на него его соседка. Она всегда становилась неудобной, если дело касалось обсуждения национальных вопросов. Но сейчас девушка уже вся отдалась во власть предстоящей церемонии, поэтому скороговоркой пояснила, — Разница только в одном — ваши цари даже после выхода в народ все равно остаются царями, а наши короли и на расстоянии от управляемого ими народа чувствуют себя обыкновенными людьми.

— Прости меня, Ирэн, но я не понял, что ты хочешь этим сказать? — жених попытался было развернуться к собеседнице. — Объясни, пожалуйста, пока есть немного времени.

— Как раз времени у нас уже нет, — чуть отстранилась невеста, успев указать глазами на распахнутые в зал двери, возле которых началось какое–то движение. — Но если объяснить в двух словах, то это называется перевернутый ум.

— Как это? — насторожился Захар.

— Никак, — жестом остановила его Ингрид. — После я тебе все объясню, а сейчас давай посмотрим на выход в народ короля Бернадота. Он приехал и в нашу честь тоже.