Абсолютная ложь

– Только попробуй ещё хоть кому-то сказать то, что только что сказала мне, – властно приказал Алекс, прослушивая идущие гудки в ожидании соединения. – А ещё лучше – вообще молчи, – девушка недоуменно уставилась в его сторону, на что он лишь усмехнулся. – Расскажешь только мне, да и то после того, как уберёмся отсюда, – добавил тоном, не терпящим возражений.

– Даже не думай звонить Льюису или Вермуту, – вместо того, чтобы согласиться, сказала Вероника, резко сократив дистанцию между ними. Бледные пальчики легли поверх мужской ладони, удерживающей телефон. – Отключись, – потребовала решительно.

Удивляться в очередной раз у Картера просто не осталось времени. Абонент, которому он звонил, взял трубку. Брюнет коротко обрисовал ситуацию и заручился поддержкой при взаимодействии с местной полицией. Веронике же осталось просто ждать. То, что Алекс не разговаривал ни с одним из тех, о ком изначально предположила, стало понятно с первых же слов телефонного разговора.

В скором времени помещение наполнилось патрульными, детективами и криминалистами. Они задавали десятки вопросов, но она молчала. Как и было велено. С присутствующими общался Картер. Сознание словно уплыло куда-то далеко, а девушка наблюдала за происходящим сквозь плотную туманную пелену, застилающую сознание. Отчаянно хотелось рыдать и биться головой об стену, чтобы хоть как-то прогнать охватившее разум противное свербящее ощущение безграничной тоски. Да, Вероника грустила. Не было сожаления о том, что сделала. Лишь чувство того, насколько сильно не хватало самой себя. Той, что была прежде. Теперь, оглядываясь назад, бесконечная череда невыносимых дней, прожигающая сердце и душу ненавистной болью, казалась не такой уж и длительной. Словно ещё вчера представлялось возможным беззаботно улыбаться и чувствовать себя счастливой. И, несмотря на то, что на протяжении всего этого времени она сознательно шла по этому пути, легче не становилось.

– Маленькая, ты замёрзла, – заставил вернуться в реальность голос Алекса.

Брюнет снова присел на корточки прямо перед ней. Сильные широкие ладони обхватили лодыжки, вынуждая девушку приподнять ноги. Мужчина тепло улыбнулся и помог влезть в тапочки. Одежду и обувь забрали на экспертизу. Ботильоны были перепачканы кровью Гонсалеса и теперь являлись вещественным доказательством, а на одежде остался пороховой след, поэтому девушка сидела на краю постели, укутанная лишь в банный халат из числа тех, что прилагались к обслуживанию номеров. И пусть Вероника прекрасно понимала, что Алекс всего лишь играл роль заботливого супруга Хелен Миллер, ведь их до сих пор так и не оставили одних, но всё равно искренне улыбнулась в ответ.

– Спасибо… – почти беззвучно прошептала она в порыве благодарности, прижав ладонь к его небритой щеке.

Взгляд синих глаз ответно вспыхнул теплом и заботой. Ведь, несмотря на то, что Вероника считала, будто внимание ложно, Алекс и правда беспокоился о ней.

– Детектив Бейкер сказал, что мы можем быть свободны. Наши вещи уже перенесли в номер этажом выше. Ночь ещё побудем в этом отеле, а утром поедем домой, – продолжил частично изображать Мэтью Миллера мужчина. – Знаю, ты устала. Тебе надо отдохнуть. Идём.

Алекс выпрямился, протянув руку. Вероника тяжело выдохнула и приняла жест, поднимаясь с постели, которая отныне являлась частью места преступления. Стараясь не смотреть по сторонам, она дошла до дверей, минуя маленькие жёлтые таблички с номерками, расставленные по полу, но не смогла удержаться и ещё раз взглянула в сторону тела, уже укрытого чёрным полиэтиленом. Просто потому, что должна запомнить. Вбить в свою память, чтобы знать, какого это – собственноручно лишить жизни человека, поскольку ввести в капельницу дозу триглицирида, провоцирующего в дальнейшем закупорку сосудов при введении дополнительных веществ, которые впоследствии вкололи Джейсону Варгасу вместе с антидотом, —одно, а видеть, как жизнь покидает взгляд, смотрящий на тебя в упор – совершенно иное. Ведь совсем скоро придётся сделать это снова. Должна привыкнуть. И больше не допускать таких фатальных ошибок. В этот раз повезло. Но не факт, что так будет и дальше.

– Ангел мой, – ненавязчиво дёрнул за руку Алекс, – тебе плохо?

Жертва ограбления, случайно заставшая преступника и лишившая его жизни в состоянии аффекта и только благодаря неимоверному счастливому стечению обстоятельств, как теперь будет значиться во всех полицейских отчётах, не должна была вести себя подобным образом. Уж слишком много холодной решимости значилось во взгляде серых глаз.

– Д-да… – еле как выдавила из себя Вероника.