Абсолютная реальность

Только не подумайте, будто я вслепую жила и дружила, будто Ирочка тоже представляла собой придуманный мной идеал – робкое преданное одной мне существо, кругом благодарное, хвостик от юбки. Так, да не так. Где ей было выгодно – там, конечно. Но чаще Ирочка, откровенно пользуясь мной, смотрела тоже чуть-чуть, но свысока, будто благородная барышня на горничную, очень похоже в чем-то на Маргариту Платоновну, яблоко от яблони, а глиста от задницы недалеко держатся, уж простите за грубость. Наверное, это была особая у нее, защитная реакция, Ирочке ведь доставалось, за то, что не такая, как многие. Вообще-то и я была, по семейным обстоятельствам, не как большинство прочих, вроде тут мы были похожи. Но если я давала в морду, то она, я думаю, гордо про себя говорила: скоты, быдло, не стоит обращать внимание, меня не любят, потому что я выше их всех. Вот и получалось, будто мы – дворяночка и мещанка, я к ней всей душой, а мне от нее гривенник на чай. Но я все равно ее любила и была довольна, что у меня появилась подружка. Почему? Вы решили, я мазохистка недоделанная, или у меня самооценка была в детстве, что называется «ниже плинтуса»? Не угадали. Здесь другое. Это – как со щенком, которого подобрал на дороге. Может, он вам всю квартиру описает, может, всю обувь сгрызет, может, от его лая вы с ума съедете, может, он кусучий и нрав у него прескверный, да еще вырастет тот щенок, превратится в громадного телятю, никакого мяса не хватит на прокорм. Но все равно, вы его подобрали, и вы его полюбили, потому что сами так хотели и сами выбрали, и вообще уже подло идти на попятный. Короче, мы в ответе, бла-бла-бла, за тех, кого… ля-ля-ля, приручили, приманили, прикормили, и вообще пригрели на своей груди, хотя бы и змеюку подколодную. А знаете, почему? Помните, летчик этот, вы мне как-то о его гибели исследование прислали? Сент-Экзюпери. Вот вы не думайте про него, будто он кругом прав. Я в то время его читала, и уже тогда мне казалось – обман, нечисто на руку. Он, наверное, так себе навоображал – всякий человек в ответе за прирученного слабого, потому как, это благородно, гуманно, и вообще улучшает моральный климат мира во всем мире. Иначе говоря – блаженная все это чушь. В реальности так не бывает, хочется, но не бывает, и даже мой идеальный мир никакого подобного самопожертвования не требовал. Щенка подбирают и маются с ним потом не из милосердия, там, сострадания и всяческой иной словоблудной хрени. А только как иначе сильному узнать, что он силен, если не по отношению к слабому? Ответ – никак. Эти два понятия суть относительные. Нельзя по щучьему веленью быть добрым и справедливым на пустом месте. Добрый должен, я извиняюсь, говна наестся с пол-ушата, тогда точно сможет сказать про себя, ага, а ведь я добр! И справедливый пока не устанет получать в рыло за свою правоту, тоже не возгордится, что он самый правильный человек из всех его окружающих подонков. А вообще многие от неподходящих щенков избавляются, и не потому, что люди они плохие, но не тянут, попробовали и поняли, приручить приручили, а дальше – гуй! Не выдюжить. Так что – щенка за шиворот и за порог. Или подохнет там, или подберет другой доброхот, из тех, кто себя на щедроту или силу проверить захочет. Так что испытание на «сент-экзюпери» не все подряд проходят. Нормально это. Не то бы, мы давно в чистом дурдоме жили, от собственного подряд ко всем сострадания и расплодившихся кругом собак.