Абсолютная реальность

– В любом случае, это было бы невозможно, – подхватила сестрица. – Вы бы не прошли барьерный контроль. Вы не можете к нам совсем, даже ненадолго. Вы там погибнете. Дело в квантовом энергетическом обмене. В параллелях он вырожден. Потому плерум отправил вас в мир Аг-ры, долго объяснять, но коль скоро вы не предъявили требование пункта соединения, а лишь биологическую массу в виде… э-э-э, указательного пальца, транспортер решил на свое усмотрение.

– И определил меня к наиболее близким человекообразным. По его мнению. Все ясно. Я не в обиде, Аг-ры, надеюсь, тоже, хотя он-то как раз оказался буквально в ненужном месте в ненужное время. В конце концов, даже забавно вышло. Вроде бы тамошние аборигены люди ничего себе, я ведь и сам просился давеча…, – Леонтий поневоле тогда замолчал, хотя и догадывался: тема вернется к нему не раз, и вывернет его, что твой пустой карман, наизнанку.

– Амикуса я прямо не могу вам дать. Вы не умеете управлять, и настройка займет время. Но вы ложитесь, спокойно. Закройте глаза. Это будет, как живые картины. Если информация пойдет слишком быстро, подумайте «брадос», если наоборот медленно – «тахос», но с усилительным акцентом, будто вы растягиваете по слогам. Иначе амикус вас не поймет и собьется.

Он подумал. Брадос-тахос-и-опять-брадос. В тот позавчерашний долгий день. И увидел. До сих пор не мог прийти в себя. От того, что увидел. Это было его третьей неразрешимой проблемой и причиной скверного состояния. Потому что, из увиденного через амикуса он, пардон, ни фига не понял. И это еще эвфемизм, хотелось-то выразиться куда крепче. Леонтий по сю пору не знал, что ему лучше сделать – обидеться или прикинуться. Обидеться на амикуса и Пальмиру, что показали белиберду, или прикинуться умником перед Филоном, дескать, и без того все ясно. Но ясно Леонтию было только одно – не все так просто. Понимание вообще – чрезвычайно дорогостоящая и редкая штука. Какое там, инопланетяне! Гуманоиды! Братья по разуму! Вот, пожалуйста – синхронная параллель, чуть ли не искомая дверь в идеальный мир, и что? А ничего. Чтобы разуметь иной мир, пусть даже идеальный, надо, нет – чрезвычайно необходимо и единственно! – находиться внутри одинаковой матрицы понятий, где даже знакомые слова обязаны иметь тождественный смысл. Скажем, тополь, как произвольно взятое именование, должен обозначать высокое многолетнее лиственное дерево, а не передвижной ракетный ядерный комплекс, или наоборот, но равнозначно для обоих собеседников, иначе профессор-ботаник и конструктор-ракетчик не сразу договорятся друг с другом, если договорятся вообще. На что уж надеяться в отношении представителей, мммм… иных цивилизаций?

Да, Леонтий видел. Видел и не понимал, или понимал ничтожно мало из того, что сообщал ему амикус о главном стволе. Но еще усвоенные крохи надо худо-бедно переварить! А ведь крохи эти, как было условлено, представляли собой адаптированный вариант событий. Мир Филона и Пальмиры оказался не то, чтобы даже чужд, – маломерное, не выражающее сути определение, – чуждое все же соприкасается с привычным, именно поэтому можно различать свое и иное, как можно всегда сказать – вот мусульманская мечеть, а вот православный храм, однако и то и другое священное, ритуальное здание, хотя несхожи формы куполов и целевое внутреннее оформление. И вообще, в еще более глобальном отношении – то и другое архитектурные постройки, выполненные руками человека, в этом простейшей факте заключено их извечное родство. Но абсолютная реальность главного ствола, она была…, она была… как в скверном кинофильме, снятом пьяным сапожником и смонтированном не опохмелившимся пирожником. Где самые обыденные действия не имели должного для Леонтия, естественного продолжения. Как если бы некто вошел в служебную столовую, во время обеденного перерыва, взял банальный поднос, наполнил его наиобыкновеннейшей едой, заплатил у кассы, да так и ушел, оставив нетронутый товар у стойки с грязной посудой, без малейшего неудовольствия и скандала, но будто бы совершал привычное, каждодневное дело. Или – вообще без продолжения, незаконченное действие: вы подходите к турникету метро, прикладываете карточку к электронному, считывающему оконцу и… и все. Более и далее ничегошеньки не происходит. Совсем. Нет, безусловно. Какое-то объяснение есть. Вот только сами вы его не найдете, а если вам его предоставит некто посторонний, кто в курсе дела, то вы все равно не сообразите сразу, потому что объяснение это будет отсылать вас к другому электронному оконцу и бессмысленному на первый взгляд событию, и так до бесконечности. Или до неведомого момента, откуда вы начнете наконец постигать происходящее, но весь мыслительный процесс займет у вас лет сто.