Абсолютная власть

Тут же передо мной склонился судебный чиновник.

- Доказано ли, что этот человек совершил все десять убийств?

- Да, ваше величие, - тут же отозвался дознаватель. - Он сознался во всех преступлениях.

- Под пыткой?

- Да, ваше величие, под пыткой.

- Признаешь ли ты себя виновным? - отнесся я к судимому.

Тот с трудом поднял разбитую голову, криво усмехнулся, но сказал совсем не то, чего от него все ожидали:

- Убьешь меня? Как я убил тех...

В зале пронесся едва слышный вздох. В приступе ярости я выхватил у стоящего рядом янычара его ятаган, вскочил, подбежал к преступнику и замахнулся. В его глазах мелькнул животный ужас. Я уже хотел отсечь ему голову, когда почувствовал, что меня кто-то схватил за руку. В бешенстве я оглянулся, но никого не увидел. Между тем кто-то крепко держал меня за запястье.

- Что такое? - пробормотал я, потрясенный.

- Это я, - сказал голос. - Опусти саблю.

Я долго пыхтел, пытаясь преодолеть силу призрака, но мне это не удалось. Заметив, что присутствующие смотрят на меня с удивлением, я прекратил сопротивление, опустил ятаган и прохрипел:

- Перерыв. - И бросился вон.

В комнате отдыха рядом с залом я сразу закричал:

- Как ты посмело препятствовать мне в отправлении правосудия?!

- Правосудия? - переспросил голос. - Ты называешь это правосудием? Опомнись, это же простое убийство! Ты убил бы его, и чем ты тогда отличался бы от него?

- Это не твое дело! Он преступник и должен быть наказан!

- Согласно, но зачем же самому казнить? Разве у тебя нет штатных палачей? Приговори его к смерти, и пусть палач сделает свое дело.

- Ты противоречишь само себе, - я начал успокаиваться, сел в кресло и вытянул ноги. - Я или палач, какая разница кто его убьет. Это все равно будет убийством.

- Да, но убийством по закону, которое будет уже не убийством, а казнью. А это, согласись, не одно и то же.

- Я не привык, чтобы мне перечили.

- Конечно, ты не привык. Ты ведешь себя как сатрап и самодур.

Я вздрогнул при этих словах.

- Не смей так говорить! - закричал я, брызгая слюной. - Не смей, слышишь!

- Я читало обвинения в списке, - тихо сказал голос. - Так говорила она, женщина, которую обвиняют. Ее зовут Анна.

- И что? - ворчливо отозвался я. - Ты так проникновенно произнесло это имя, что мне захотелось расчувствоваться и пустить слезу. Но я не заплачу, и не мечтай!

- Проникновенно? Я полагало, что мой голос бесплотный, как шелест листьев, и определить по нему интонацию невозможно. Но ты определил, как ни странно. Она очень красива.

- Кто?

- Анна.

- И что? Мне простить ее? Она совершила преступление против власти и должна быть наказана, красива она или безобразна.

- Безусловно, - прошелестел призрак и я уловил в его голосе издевку.

- Перерыв закончен, - сухо сказал я и поднялся.

В тронном зале было все по-прежнему. Все на местах, даже судимый, распластанный у подножия трона.

Я сел на неудобное сиденье и стал угрюмо смотреть на убийцу. Призрак испортил мне настроение. Нет уже того настроя, упоения властью. Проклятое привидение! Мне никто и никогда не перечил, не то, что хватал за руки во время суда! Я непроизвольно сжал кулаки и заметил страх в глазах преступника.

- Признаешь свою вину? - с натугой спросил я. - Впрочем, это не существенно. - Я поискал глазами секретаря. - Казнить его. Немедленно! Здесь! Сейчас!

Секретарь взмахнул рукой и в зал вошел палач, полуголый здоровяк в красной маске, красных панталонах и красных же сапогах. В руках у него был блестящий закругленный топор. Откуда-то сбоку выдвинулась деревянная плаха, покрытая застарелыми пятнами крови, сопротивляющегося и хрипящего убийцу уложили на нее, палач взмахнул топором...

Впервые вид крови не доставил мне удовольствия. А зрелище дергающегося в агонии обезглавленного тела вызвал отвращение. Нет, все-таки призрак сильно испортил мне настроение. Я отвернулся и сказал в сторону и без всякого энтузиазма:

- Давайте следующего.

Слуги еще затирали кровавую лужу, когда ввели девушку. Я взглянул на нее и почти физически ощутил удар в грудь. Да так и было на самом деле - это сердце толкнуло изнутри. Она не была напугана или напряжена, она просто стояла и с интересом разглядывала меня. У меня закружилась голова. Такой красивой девушки я никогда не видел. Я, я, к услугам которого каждую ночь были сотни, нет, тысячи красивейших женщин страны, опытные наложницы, рабыни, готовые исполнить любую, даже самую безумную прихоть, я никогда не видел такой красоты.

Кто-то закашлялся рядом, и тут же испуганно поперхнулся. Я даже не повернул головы. Кирасиры попытались поставить девушку на колени, но я сделал им знак, и они отступили.

- Знаешь, кто я? - спросил я не своим голосом. Она не ответила, все так же смотрела на меня чистым взглядом. - Я тот самый сатрап и самодур.

Она тряхнула головой, и я заметил, что ее светлые волосы доходят ей почти до пояса. Я помолчал, ожидая ответа.

- Почему ты не отвечаешь?

Я заметил движение сзади и повернул голову. Ко мне склонялся секретарь.

- Нижайше осмелюсь доложить, - зашептал он. - Девушка немая от рождения, ваше величие.