Абсолютное оружие

— Вообще, они мелкой пылью рассеяны по всем стенам. Это именно они светятся, — огорошил нас йали. — Но действительно к залежаммы сейчас идём, — и он неторопливо обогнул остановившихся нас, чтобы показывать дорогу.

— Если это останки…

— Погоди. Это ещё не всё, — сосредоточенно отмахнулась Экси. — У вас тут среди разумных видов случайно разумные кристаллы не попадались? А то я ещё не про всех ближайших соседей прочитала.

— Ты читаешь мои мысли, — ухмыльнулся я.

— Я вам, коллеги, больше скажу, — вмешался Тарнас, внимательно слушавший наше обсуждение. — А зачем разделять эти две версии? Если они живые, растут и, стало быть, чем-то питаются, и даже иногда умирают, очень может быть, что те «залежи» — это как раз живые кристаллы. А то, что тут на стенах — продукты их жизнедеятельности.

— Сюда даже излучение вредоносное укладывается, — оживилась Экси. — Они, может быть, так защититься пытаются. Одно непонятно; почему об этом никто кроме нас не подумал?

— А кому тут думать? — сплюнул себе под ноги штурмовик. — Йали? Эти кого хочешь готовы на сырьё пустить, не задумываясь, что из себя объект переработки представляет.

— Старик, — окликнул я йали. — А почему в шахтах нет ни одного йали кроме тебя? Вас же много, запустили бы толпу самых ненужных членов общества.

— Пробовали, — лаконично отозвался он. — Очень быстро сходят с ума и начинают бросаться на тюремщиков. Люди крепче, сутки могут выдержать.

— А ты?

— Не знаю. Как-то живу, — он насмешливо чирикнул.

— Если они взаимодействуют с психополем, то, может быть, они именно на него как-то реагируют? На нас и йали по-разному, — предположил Тарнас. Я неопределённо пожал плечами; почти наверняка так и есть.

— Райш, — тихо и настороженно окликнула меня Экси. — А если они на агрессию реагируют? Если тут одни мирные, они же неагрессивны по природе, и эти кристаллы могут их воспринимать не так отчётливо?

— Я понял, к чему ты клонишь, — усмехнулся. — Боевым, а мне особенно, гораздо опасней тут находиться?

— Большие люди действительно умирают быстрее, — подтвердил йали, не делая вида, будто не слушал наш разговор.

— Ладно, сейчас попробуем пообщаться с этими… кристаллами, — полагаю, оскал получился довольно жизнерадостный.

— А если они тебя…

— Вряд ли. Видишь ли, моя милая тха-аш, я нынче как никогда спокоен и благодушен, — я не удержался от довольной, сытой улыбки. Девушка покосилась на меня настороженно.

— С чего бы?

Ответом ей был громовой хохот командира. Я только фыркнул, глянув на веселящегося штурмовика, но отвечать не стал; по мне, и так всё было понятно. А если нет — могу устроить повторную наглядную демонстрацию. С огромным удовольствием, между прочим.

— А что ему на людей бросаться, когда у него тха-аш для этого есть? — испортил мне удовольствие прямолинейный штурмовик.

— А тха-аш это…

— Тха-аш — это со старого языка, — поспешно пояснил я. А то он тут сейчас растолкует. — Вроде спутницы.

— Ага, — продолжил веселиться штурмовик, проигнорировав многообещающий взгляд и угрожающую гримасу. — А если дословно — старшая самка, то бишь, главная женщина шер-лорда. А все остальные, если он вдруг решит гарем завести, будут просто — тха. Хотя потом так вообще всех женщин у горячих называли. Они ж ребята простые, прямолинейные, — вновь расхохотался видящий. К счастью, Экси и не подумала на это обижаться, лишь насмешливо фыркнула.

— Гарем… А неплохо звучит, — усмехнулся я. — Возрождение старых традиций, опять же.

— Да, — легко согласилась девушка. — Мне тоже нравится, я себе тоже заведу!

— Я тебе заведу, — прорычал я. Шутить резко расхотелось. Одна только мысль о том, что моей женщины посмеет коснуться какой-то…

Но мой недовольно-угрожающий взгляд Экси встретила своим обезоруживающе-невинным, странно сочетавшимся с ехидной улыбкой.

— У нас же равноправие, разве нет? — насмешливо вскинула брови она. — Или ты на радостях решил власть в мире захватить?

Вот же… несносная девчонка!

Я раздражённо зарычал. Штурмовик рядом продолжал потешаться, и остро захотелось пару раз ударить его о стену головой.

Раздражение быстро перетекло в злость, злость вылилась в ярость. Я остановился, дёрнул Экси за руку. Одной рукой перехватив поперёк туловища и с силой притиснув не оказывающую сопротивления девушку к себе, второй грубо схватил за горло, одновременно вынуждая запрокинуть голову. Желание сдавить посильнее, причинить настоящую боль, бить и рвать когтями, выцарапывая слёзы и мольбу о пощаде, лишь бы стереть это насмешливое спокойное выражение, затопило сознание кровавой пеленой бешенства, лишь каким-то чудом не выплеснувшегося наружу.

— Выпорю! — прорычал, скатываясь в инфразвук, понимая, что вот сейчас, ещё одно слово, и…

— Обещаешь? — мягко, тихо, вкрадчиво, с едва уловимой иронией. И взгляд — прямой, глаза в глаза; чёрные, глубокие — открытый космос. Гневно раздутые ноздри щекочет запах, тот самый, влекущий, сводящий с ума, запах моей тха-аш. Розовый язычок нервно облизал пересохшие губы, и тут же захотелось повторить его путь.