Абсолютное соло

Он подготовил материал на двенадцать академических часов по своей коренной теме «Интеллигенция и низовой слой», взял в своем университете (там поездке его не препятствовали) двухнедельный отпуск и улетел в Соединенные Штаты.

В напряженном графике Станислав Олегович выкроил время, чтобы побывать в легендарном Сан-Франциско, Окленде и даже один уик-энд провел в ослепительном Лос-Анджелесе, и вынес из этой поездки восхищение Америкой, как главным оплотом и надежной опорой западной цивилизации. И еще один факт не мог не порадовать Гаврилова – насколько ловко американцы прячут своих низовых, а если спрятать не удается – романтизируют.

«Какие в первую очередь приходят ассоциации при слове «ковбой»? – спрашивал себя Станислав Олегович, и сам же себе отвечал: – Лихой парень на горячем мустанге, шляпа, лассо, блестящие кольты на боках. А в действительности – зачуханый, вонючий пастух. Ковбоя романтизировали, других же подобных попросту не замечают. Всяких сантехников, ткачих, сталеваров, комбайнеров. Хе-хе, вот кто может похвастаться, что видел американского комбайнера? Нет таких? То-то!»

Две недели в Соединенных Штатах несказанно обогатили молодого ученого. Он воочию убедился, что на свете может быть по-настоящему умное, сильное, трезвое государство, и позже об увиденном и осмысленном он из года в год ведал студентам московского Свободного университета.

В марте девяносто второго, как раз в возрасте Иисуса Христа, Гаврилов встретил женщину своей жизни, Алену, музыковеда и пианистку, и вскоре они поженились. В ожидании первенца удалось поменять однокомнатку на трехкомнатную квартиру, конечно, с существеннейшей доплатой. Помогли материально и университет, и родители Гаврилова и Алены, но, в большей степени, личная самоорганизация и воля Станислава Олеговича – он поставил перед собой задачу: жена с сынишкой из роддома должны войти в новый, просторный дом, и блестяще эту задачу выполнил. И вообще, целеустремленность Гаврилова поражала его самого. Он удивительно последовательно выстраивал свою судьбу, он сравнивал себя с архитектором, а судьбу – со зданием. Детство, отрочество, юность, служба в армии, студенческие годы – надежный, непоколебимый фундамент; преподавание в родном университете – первая капитальная стена; переезд в Москву и американские впечатления – вторая стена. Теперь идет внутренняя отделка, а затем, он знал, придет время возводить кровлю.

В преддверии этого Станислав Олегович решил поэкспериментировать с алкоголем. Ему не повредит, – уверял он жену перед началом эксперимента, – наоборот, несказанно расширит сознание. И даже если кто-то подумает, что это некоторая слабость, шаг назад, то пусть они, эти «подумавшие», добьются того, чего добился он, Станислав Олегович Гаврилов, к своим тридцати пяти. Доцент (да, доцент, но он не хочет получать пошловатое звание «профессор», он останется доцентом!) Свободного университета, известный далеко за рубежом философ, политолог, культуролог, критик, активнейший борец с агрессивной массой – «простым» народом; у него своя трехкомнатная квартира в престижном районе столицы России, «Жигули» девятой модели, красавица жена, сын Александр, а скоро будет, по всем прогнозам, и дочь; его новые статьи с нетерпением ожидают все ведущие газеты и журналы (с десяток оппозиционных ему, Станислав Олегович, естественно, в расчет не брал); он был удостоен чести прочитать курс лекций в престижном университете города Беркли, штат Калифорния, его цитируют ученые-социологи с мировым именем… Да, он, Станислав Олегович Гаврилов, добился поразительно многого и добьется вне всяких сомнений еще большего. Просто сейчас необходим период самоуглубленности, расширение сознания для очередного рывка наверх.

Прежде чем приступить к эксперименту с алкоголем, он досконально просчитал, сколько будет тот продолжаться. В итоге пришел к выводу, что идеальный срок – пять лет. Через пять лет ему исполнится тридцать девять, и придет пора готовиться к вхождению в зрелость, строительству кровли у здания своей судьбы. Год перед сорокалетием отводился на отдых от эксперимента… Продумал Станислав Олегович и то, как он будет пить, какое количество алкоголя в сутки, даже что именно и в какой последовательности.

В общем, к эксперименту он подошел со свойственной ему обстоятельностью и серьезностью.

Питие в традиционном для российского большинства виде было Гаврилову чуждо с самого раннего детства. Беседка во дворе их заводского дома, где по вечерам собиралась молодежь с бутылками водки или портвейна, чтобы, налакавшись за полчаса, переблевавшись, под конец разбить кому-нибудь рожу, навсегда осталась для Станислава Олеговича этакой визитной карточкой потребления алкоголя низовым слоем.