Абсолютное зло

Хотела поблагодарить, но сейчас это казалась неуместным. По крайней мере, не в присутствии Ромы.

— Так ты знаешь его? — переполненный чуть ли не отвращением вопрос, заставил меня обернуться. На его лице была та же неприязнь, что и в словах, а взгляд метался между мной и Даном.

— Прости, — собственноручно душила его любовь ко мне, но так даже лучше, — не могла сказать правду.

— О чем ты? — отказывался верить, что на самом деле я лживая и подлая. — Кто он, вообще, такой? — едва остыв от схватки, он снова вспыхнул. Ощутив угрозу, Дан снова завел меня себе за спину. Рома не двигался с места и разглядывал нас. — Так это он? — не веря собственным догадкам, мотал головой, пытаясь избавиться от этих мыслей. Но они овладели его разумом, и он в ярости ринулся на Дана. Взяв за грудки, оттеснил к стене и прижал локоть к его горлу, перекрывая путь кислороду. — Я видел последствия ваших встреч на ее запястьях, — шипел Рома Дану в лицо. — Так с женщинами поступают только ничтожества, не достойные уважения, — его трясло от ярости.

Дан не сопротивлялся, покорно принимая слова, что били больнее ударов.

— Ни я один ей не пара, — хрипел, задыхаясь. Затем добавил что-то на своем таинственном языке.

— Неважно, — Рома присмирел, будто понял его, тогда как мне оставалось гадать о смысле сказанного. — Это мой выбор.

— Но не ее, — Дан словно упрекал его в эгоизме. — Она, ведь не знает? — усмехнулся. — Всю жизнь собирался скрывать?

— Сам не лучше, — Рома сильней надавил ему на горло. — Или откровенно обо всем рассказал? — усмехнулся.

Дан в одно мгновение стал серьезным. Извернулся и, нанеся удар, вырвался из захвата. Еще несколько сокрушительных ударов — и Рома упал перед ним на колени, корчась от боли.

— Я запрещаю… — бесстрастно произнес Дан, неуловимо влетая в речь иностранные фразы, неосознанно переходя с одного языка на другой. — … она моя — снова проскочило на русском.

Если Дан оставался равнодушен к чужим страданиям, все сильней выкручивая руку Ромы, то я не могла и дальше оставаться безучастной.

— Пожалуйста! — вступилась за друга. — Отпусти его.

На этот раз Дан сразу исполнил мою просьбу и отступил. Рома не спешил подниматься, потирая травмированное плечо. Его сердитый взгляд взметнулся на меня:

— И ты выбрала его? — вопрос прозвучал как укор.

Мне вновь пришлось быть жестокой с ним:

— Передо мной никогда не стоял выбор.

В его глазах отразилась разочарование и сожаление. Он поднялся на ноги, и сказанные слова прозвучали как прощание:

— Надеюсь, ты не пожалеешь.

Сокрушенная, я следила за его удаляющейся фигурой. Звук шагов, как равномерных ход маятника, увлекал меня в гипнотический транс. Как свистящим щелчком кнута сознание хлестнуло тревожным предчувствием.

— Рома! — кинулась следом за ним, даже не представляя, что скажу ему. Но было слишком поздно: свернув за угол дома, я увидела, как он поймал первую попавшуюся машину. Я упустила его.

Порыв ветра заставил меня обнять себя за плечи. Невыносимо холодно. Не представляла, что делать дальше.

— Дан?! — в испуге потерять и его обернулась. Как тень, он и так следовал за мной. Прижал палец к губам, приказывая молчать. Скоро я услышала нечто необычное, совсем непохожее на привычные звуки ночного города.

Это напоминало лязг. Словно животное скребет когтистой лапой по кафелю или чему-то такому же твердому. Затем я услышала пробирающее до мурашек прерывистое дыхание.

— Беги! — скомандовал Дан, сосредотачиваясь взглядом на чем-то невидимом во мраке ночи.

Словно из ниоткуда перед нами возникли отвратительные создания. Никогда в жизни я не видела ничего подобного. Они походили на собак, только намного крупнее. У них полностью отсутствовала какая-либо шерсть, вместо ушей складками свисала кожа, а из пасти торчали огромные клыки, с жутким видом торчащие из пасти. Настоящие порождения ада.

В отличие от меня Дан не пришел в парализующий ужас от их вида. Он сделал в воздухе замысловатый пас рукой и на уже знакомом непонятном мне языке, переполненном согласными, выкрикнул что-то, со стороны звучавшее как команда. Все «псы», как один, скрипуче заскулили и послушно опустили морды, прижимаясь всем телом к земле.

Я зачарованно наблюдала за развернувшейся картиной. Хищники были подчинены, но Дан не спешил расслабляться, словно готовясь к бою. Вскоре я услышала то, что он распознал уже давно — чью-то неспешную поступь.

Главный шел впереди, два других — по обе руки от него. Все трое затянуты в черную кожу: куртки со шнуровкой и высокие ботинки. На лицах маски с изображением жутких гримас, шокирующие и вызывающие отторжение, а в руках — длинные клинки. Дан же был безоружным, один против троих. И несмотря на это, отчаянно первым ринулся в бой. Самоубийство.

Ударил одного в живот, и тот отступил, согнувшись пополам. Едва успел увернуться от второго, когда тот атаковал холодным оружием.

Они снова сошлись, но в это раз у Дана было по клинку в каждой руке. Судя по уверенным движениям, он умел с ними обращаться. Молниеносным выпадом принизил грудь третьего — из раны потоком хлынула кровь, и поверженный рухнул на землю.