Абсолютное зло

Острие клинка кольнуло подбородок, когда Дан приблизился к моему лицу и, словно пробуя на вкус, поцеловал. В растерянности, я позволяла ему раз за разом впиваться в мои губы, больно жаля.

Чем больше он распалялся, тем меньше становился смертоносный напор клинка. Скоро и вовсе исчез, а его место на моей шее заняла горячая ладонь. Жар медленно переместился вниз: опалил ключицу, легкой волной прошел по груди и обжигающим пламенем хлынул по обнаженному животу. Во мне вспыхнула надежда, что Дан пришел в себя и его больше не стоит опасаться.

Едва оторвала руки от пола, чтобы коснуться Дана, как он рывком прижал их обратно. Шевельнула ногами, проверяя насколько скована, но только усугубила ситуацию: Дан сел сверху, полностью обездвиживая меня. Стало тяжело дышать, в легкие словно проникало, клубясь черной энергетикой, его безумие. Туманным мраком оно отражалось в глазах Дана.

— Ты узнаешь меня? — пыталась достучаться до него.

Он не слушал и словно говорил сам с собой:

— Так похожа… лицо… голос …

Не понимала, что происходит, но он явно был не в себе, словно принимал меня за кого-то другого.

— Как меня зовут?

Касаясь лишь теплым дыханием, провел носом вдоль шеи:

— Пахнешь точно как она, — губы словно в благоговении коснулись кожи, а кончик языка оставил влажный след на ней. Я содрогнулась: словно меня касался посторонний мужчина.

— Дан, кто я?! — требовала во все нарастающей панике.

С болезненным стоном разочарования он уткнулся в мои волосы:

— Ты — искусная подделка.

— Я настоящая, — протестовала, — я Ри-ри.

От звука моего имени он пришел в неистовство:

— Не лги! — рывком стянул с меня джемпер. Ткань, сопротивляясь, обожгла кожу на плечах и шее, но из-за всплеска адреналина я не чувствовала боли. Только животный страх добычи перед свирепым хищником.

— Зачем мне лгать?

Дан с садистским удовольствем и кривоватой усмешкой наблюдал за этим, как моя грудь, обтянутая белым кружевом, тяжело вздымалась. Наконец он поднял взгляд к моему лицу. Чуть склонился и зашептал, словно боясь, что кто-нибудь посторонний услышит его:

— Потому что он так хочет. — Силилась понять смысл сказанных слов, но лишь больше уверилась, что Дан на грани помешательства. — Хочет сломать и подчинить меня, — вкрадчивым голосом описывал свои безумные фантазии. — Хочет, чтобы я стал послушной марионеткой.

— О ком ты говоришь? — лишь смогла вымолвить.

Его дыхание коснулась моей щеки и остановилось на губах.

— Ты знаешь, — заглянул в глаза, будто надеясь разглядеть в них ложь.

— Не знаю, — по-глупости я вздумала спорить с безумцем.

Вспыхнув яростью, Дан снова прижал мои запястья к полу, открывая полный доступ к телу. Царапая кожу, зубами стянул одну из бретелек белья, освобождая грудь. Ухватился за нее губами, и я дернулась, ошеломленная пробежавшими по телу импульсами. В тайне я мечтала о ласках Дана, грезила о близости с ним, но совсем иначе представляла этот момент. Сейчас же происходило нечто неправильное.

— Остановись, — в очередной раз я попыталась скинуть его с себя, ерзая ногами и стараясь согнуть их в коленях. Дан выпрямился и выпустил мои запястья.

Воспользовавшись коротким мигом свободы, я перевернулась и попыталась подняться на ноги. Но Дан ухватил меня за лодыжку и рванул к себе. Ладони нестерпимо обожгло о жесткий ворс паласа, но я, игнорируя боль, ударила ногой на угад. За спиной раздался болезненный порывистый вдох. Но это нисколько не задержало Дана: он опрокинул меня на спину, коленом вклиниваясь между моих бедер. До боли сжимая их, притянул ближе.

Я лежала перед ним полураздетой и беззащитной, боялась просто шевельнуться, чтобы не провоцировать его. Гадала, каким будет его следующий шаг: отпустит или ринется на жертву с новой силой?

Хватка пальцев ослабла и я подумала, что самое страшное позади, но в следующую секунду Дан скинул кожаную куртку, так же стремительно стянул футболку. Он гипнотизировал меня потемневшим от похоти взглядом, принуждая покорно наблюдать, как его рука опустилась к ремню брюк и как металлический язычок, звеня о пряжку, медленно высвобождается из петли. Только сейчас осознала, что еще немного промедления — и ничего уже не исправить.

— Не надо, — упрашивала, приподнимаясь на локтях и отстраняясь.

— Заткнись! — ухватился за пояс моих джинс, стягивая их с меня.

— Не поступай так со мной, — саднящими ладонями я уперлась в его грудь, которую сетью оплетали многочисленные шрамы, напоминая о том, что кто-то измучил и изувечил его. Точно так же Дан сам собирался поступить со мной: сломать и растоптать.

Мольбы ничуть не тронули Дана, и он впился в меня властным поцелуем. Затравленным зверьком я билась под ним. Не жалея рук, била по груди, плечам, спине — повсюду, куда могла достать. Он, казалось, не чувствовал ни боли, ни жалости, ни сострадания.

— Приди в себя! — не зная себя от страха, лупила его по щекам. Уже ни на что не надеялась, просто сражалась с его демонами всеми возможными способами. Не хотела, чтобы они утащили меня на дно своей грязной ямы. — Я тебя не прощу! Ты себя никогда не простишь!