Абсолютное Зло и другие парадоксы объективной этики

Повторю эту мысль – соразмерность насилия есть требование этики, которая не только руководит обществом вне чрезвычайной ситуации, но и актуальна при возможности договора внутри ее. Найти границу этики и героической морали – задача нетривиальная. Поэтому при всех вариациях средств, активное сопротивление должно быть морально оправданным, как впрочем и применение насилия вообще. Это значит любая акция, включая наказание, месть и даже отпор внешней агрессии, нуждается в обосновании обьясняющим цель и соразмерность ответа – например, список конкретных вин/злоупотреблений, анализ средств. Разумеется, не являются таким оправданием обещания будущих благ и тем более утопические сказки о «светлом будущем», как делали уничтожая СССР демократизаторы или Российскую Империю – большевики. Произвольное, необоснованное, не ответное насилие – прямое воплощение зла. Вы спросите – а как же свобода, наше общее благо? Разве не ради нее вся борьба? Да, но вспомните о средствах. Свобода не подходит в качестве оправдания насилия в силу ее парадоксальности – превратить свободу в цель можно только путем договора.

Вы скажете – но ведь твердо установить вину конкретного человека может только суд! Правильно. Выход в том, чтобы суд происходил по особой, упрощенной процедуре «частичного» консенсуса, учитывающей как можно больше мнений сторонников свободы. Ее справедливость опирается на обьективную этику, а обязательными предпосылками применения являются, во-первых, тяжесть и очевидность вины, а во-вторых, невозможность нормального судебного разбирательства. Цель суда – избежать ошибок и продемонстрировать моральную правоту. Если обстоятельства оправдывают, суд может выносить групповое обвинение, например в случае внешней агрессии трудно или невозможно выяснить вину каждого вражеского война. Отсюда видно, что уже сам факт принадлежности к агрессивной, властной, преступной и иной группе противопоставляющей себя обществу, может являться отягчающим и даже решающим фактором определения вины.

Таким образом, проблема соразмерности ответного насилия решается его моральным обоснованием. Цели и средства насилия должны изначально пройти проверку этичной судебной процедурой, а затем периодически пересматриваться с тем, чтобы соответствовать изменившейся ситуации, с тем, чтобы не упустить момент возможности договора. Но как узнать, когда пора договариваться? Поскольку договор предполагает хоть и моральное, но все же равенство сторон, наиболее подходящей ситуацией будет примерное равновесие сил – так сторонам легче не только отказаться от противоборства, но и осознать свое равенство. Если же стороны заведомо неравны, то даже при желании найти взаимоприемлемое решение нелегко – сильной стороне собственная позиция будет казаться более правильной, а слабая, при этом, может пойти на компромисс подчиняясь силе и скрывая истинные намерения.

Вы спросите – а как узнать, честна ли противоположная сторона? Прежде всего надо понять с кем мы имеем дело. Люди, в отличие от уродов, обладают способностью раскаяться и исправиться. Это дает основание для более взвешенного отношения к ним. Так, если враг придерживается определенных моральных норм, есть надежда на компромисс и взаимное согласие. Однако патологические уроды, лжецы, безнадежны. Договор с ними невозможен, а значит пересмотр стратегии вряд ли необходим – допустимы любые меры, вплоть до полного уничтожения.

Здесь есть смысл вернуться к вопросу о том, можно ли убивать несогласных. Надеюсь, сейчас он стал понятнее. Если смертельный враг не согласен на договор, у нас не остается выбора – кто-то должен умереть. И даже если он под давлением вдруг согласится на переговоры, неясно как ему доверять. В этом вопросе главное – не допустить ошибки, убедиться что нет взаимного непонимания.

Поэтому так важно надежное выявление морального уродства. К сожалению, сделать это не всегда легко. Самое очевидное – ясный, сознательный отказ от договора. Это сразу указывает на уродство, потому что разумный человек не подобное просто не способен. Чаще люди не понимают в чем смысл договора, путаются в парадоксах свободы, находятся в плену ложных идей, поддаются застарелым обидам – и тогда им можно попытаться помочь. Но если в процессе выясняется, что они глупы, агрессивны, непорядочны, невоздержанны, договор скорее всего будет невозможным. Признаками уродства являются также фанатизм, холуйство, склонность к насилию, к жестокости, к доминированию. Еще одним признаком, правда запоздалым, может оказаться предательство. Предатель опаснее врага и люди всегда понимали это.