Абсолютное зло

— Ну, и долго вы молчать будите?! — спросила Сисинович, одетая в короткую юбку и лиф от купальника. — Уже сорок минут сидим, — Она закрыла газету «Жизнь Империи», где про нее не было сказано ни слова, и слегка опечалилась.

Воронцов с трудом оторвался от созерцания поражающих воображение и будоражащих желание двух глобусоподобных молочных желез собеседницы и посмотрел ей в глаза. Он чувствовал, что стал красным, как помидор. Щеки горели. Зотов же продолжал таращиться на грудь певицы самым наглым образом, без малейшего стеснения.

— Анна… Можно вас так… — сыщик сглотнул, — называть?

— Конечно, конечно, — ответила та, закинув ногу на ногу.

— Я представляю Управление Имперского сыска. Капитан Воронцов моя фамилия, — и он показал удостоверение. — Это Владимир Зотов, наш младший научный сотрудник. Не знаю, как начать…

Сисинович закатила глаза и самым обескураживающим движением а-ля «Основной инстинкт» поменяла ноги местами. И Зотов и Воронцов даже перестали дышать.

— Вы, мужики, всегда не знаете, как начать, а потом оп — и уже все.

— Анна, нам нужна ваша помощь в поимке преступника, — продолжил сыщик. — Вы, возможно, знаете, что в столице орудует маньяк. Мы хотели бы воспользоваться вашими си… Вашим образом, чтобы привлечь внимание этого субъекта. Делать особо ничего не придется. Просто постоять на площади. Скажу наперед, что операция будет сниматься ведущими каналами.

— О, я обожаю реалити-шоу! — захлопала в ладоши «звезда», от чего ее «прелести» заходили ходуном. Зотов одернул воротник рубашки, а Воронцов промокнул вспотевший лоб салфеткой. — Я согласна, граф, но мой гонорар — сто тысяч империалов.

— По… рукам!

Сисинович наклонилась вперед, чтобы пожать ладонь следователя, и тот чуть сознание не потерял, вдохнув дурманящий аромат карамели, исходящий от певицы. Его взгляд невольно скользнул вниз.

«Чудо чудное, диво дивное. Не женщина, а шестиствольный миномёт! — подумал Виктор».

Тут из сумочки, стоявшей на кресле поп-дивы, вылезла малюсенькая кошечка, абсолютно лишенная шерсти, и забралась хозяйке на колени, завиляв своим куцым хвостиком и лизнув притягивающую взгляды ложбинку на теле девушки.

— Какая прелесть, — выдохнул журналист. — А можно потрогать?

— Можно, — сказала Анна и улыбнулась.

Зотов встал с кресла, перегнулся через стол, едва не опрокинув стаканы, и двумя руками схватил певицу за грудь. Та успела только ойкнуть, но не возмутиться. Владимир ее опередил.

— Вы сами разрешили!

— Но я думала, что вы хотите потрогать мою киску! — захлопала ресницами «светская львица».

— Хочу, но у вас там кошка, а у меня на них аллергия.

Сисинович замерла с открытым ртом, задыхаясь от возмущения. Такой наглости никто еще не набирался! Даже ее нынешний бой-френд. А на вопрос Воронцова: «А можно мне?», она чуть не испепелила следователя.

— Ждем вас завтра к двенадцати дня на площади «Святого Сюзерена».

Приятного вечера. Гонорар вам выпишут сразу по окончании операции. — Виктор дернул Зотова за рукав рубашки, и они поспешно покинули клуб.

По улице проносились дорогие иномарки, насыщая воздух парами подорожавшего бензина. Ветер хлопал рекламными растяжками. На огромном экране, что нависал над площадью, шел рекламный ролик нового отечественного блокбастера.

«Император. Спасибо, что живее всех живых».

— Я в управление, — сказал Воронцов. — Надо еще раз обрисовать план шефу и уточнить детали.

— А я пойду, сдам статью. Завтра с утра будет на первой странице, — Зотов разгладил усы и поправил очки. — Как тебе такой заголовок: «Сисинович ждет маньяка». Или «Сисинович мечтает стать жертвой»? А, может, так: «Шестой номер на площади „Святого Сюзерена“»? Или «Я жду тебя в 12.00 на площади. Твоя Аня»? А «Анна и маньяк: место встречи изменить нельзя»?

— Соедини все пять: «Место встречи изменить нельзя: Сисинович мечтает стать жертвой маньяка на площади „Святого Сюзерена“ сегодня в 12 часов 00 минут», — предложил капитан.

— Гениально! — согласился журналист. — Я в редакцию!

Он поймал таксомотор и скрылся в потоке машин. Воронцов добрел до припаркованного в ста шагах от клуба «Майбаха» и, обматерив кого-то в громкоговоритель тронулся, с места. Он проехал ровно двадцать метров.

Какой-то лихач на «БМВ ХЭ -10» подрезал Виктора и остановил свою машину под знаком «Остановка запрещена». Мало того, он заскочил на тротуар, едва не сбив женщину с ребенком.

— Совсем обнаглели! — возмутилась та.

— Хлебало завали, мымра. Я хозяин жизни, — рыкнул водитель «бумера», выходя из машины.

Женщина шарахнулась в сторону, прикрывая собой сына. Раздался сигнал клаксона, а спустя секунду «Майбах» уже сдавал задним ходом. Боковое стекло опустилось, и из проема высунулась рука, сжимавшая черный «Маузер».

Раздались два хлопка, свист воздуха, выходящего из простреленных колес, и «бумер» накренился. Хозяин джипа схватился за голову.

— Ты чего, сука, наделал?! — и он бросился на вышедшего Воронцова. — Я тебя сейчас на лоскуты порву!