Абсолютные миротворцы

Дедушка на льдине почувствовал себя в родной стихии: тут вовсю инженерили, продуманно, надёжно и местами даже остроумно. Станция запитывалась от «тумбочки Ильича», электричества было с избытком. Лунки не сверлили, а выплавляли, проливая кипятком стальное кольцо с перфорацией – так удавалось без особых усилий пройти насквозь до трех метров льда, а глубже просто не пробовали за ненадобностью. Большую полынью держали чистой, перемешивая в ней воду насосами. Татушка на станции проводила максимум полчаса, затем её спихивали в полынью, цепляли к торпедолову, тот уносил модернизированную подводную смерть к месту, где ей положено таиться, ронял там и шёл за новой. Основные потери времени приходились как раз на ожидание торпедолова и суету под льдиной. Собственно технического персонала на станции находилось четверо, считая энергетика и оператора лебёдок, остальные – две бригады водолазов и минимально необходимая обслуга. Водолазы бодрились, особенно перед дедушкой, но заметно было, что самостоятельно прокормиться, обсушиться и прибраться они смогли бы только через силу. Трудно им приходилось.

Дедушка обнюхал на станции всё оборудование и расспросил каждого специалиста; его вопросы у некоторых вызвали лёгкую оторопь и желание встать «смирно». Товарищ маршал знал, для чего на «ЛРС» буквально каждая гайка, и ему было очень интересно, как эта гайка себя чувствует. Кое-что он посоветовал оторвать, чтобы не мешало. Но не выбрасывать – а вдруг проверка.

Сумерки наступили рано, но до полярной ночи ещё было далеко. Станция щедро залила светом пространство вокруг себя, на льду кипела работа, дедушка наблюдал, как электронщики возятся с татушкой, и очень старался не лезть с советами. Похоже, ему здесь всё нравилось – и техника, и люди.

И в воду тут падали, только когда надо.

Дедушка подумал, что на сегодня хватит с него, и так очень много впечатлений, надо их систематизировать, предварительно слегка подкрепившись, и пошёл к камбузу. Дверь распахнулась ему навстречу, появился кок с ведром. Содержимое ведра парило на лёгком морозце.

– Товарищ маршал! – обрадовался кок. – Пойдёте медведя кормить?

– Достали уже с этим медведем, – сварливо заявил дедушка. – А вообще… А давай!

* * *

Солнце жарило вовсю, ни облачка на небе, видимость миллион на миллион. Ледовая ремонтная станция работала в штатном режиме.

Расположение сил и средств «ЛРС-28» на момент инцидента было следующим.

Водолазы дежурили у лунок, готовясь встречать торпедолов.

Неподалёку от полыньи лежала тяжёлая атомоходная торпеда со вскрытой боковиной. Над ней колдовали двое техников. Блок распознавания застрял в гнезде, и они морально готовились рвать его оттуда «с мясом», заранее себя жалея: новый ставить – только с паяльником, и заливать всё герметиком, это возни минимум на полчаса. А если по-хорошему, лучше бы отвезти торпеду на базу, пускай там с ней корячатся.

На взлётной полосе «Ан-12» прогревал двигатели, готовясь к отправке, когда инспектор будет готов.

Из двери камбуза показался маршал инженерных войск: штаны на вате, лётная куртка, валенки с галошами, шапка-ушанка. В руке маршала было ведро с хорошо различимой надписью «ПОМОИ». Он шёл кормить медведя.

А подо льдом избитый торпедолов приковылял к станции на одном моторе. Не повезло, торпеда врезала сзади, пробила защитное ограждение левого винта, и его заклинило прутьями решётки. Субмарина уже собиралась подвсплыть, когда ей пришёл новый крепкий пинок в корму.

Наверху водолазы услышали глухой подводный удар и приготовились нырять за торпедой.

Тем временем лодку затрясло так, что того и гляди порвутся трубопроводы. Невероятно: татушка повредила второй винт и согнула лопасти. Вот же тварь поганая, ни чужих, ни своих не жалеет.

– Стоп правый! Включить транспондер.

Командир поглядел вверх.

Старпом последовал его примеру.

– Кто не спрятался, я не виноват, – устало сказал командир.

– А может, как-то…

– Как? Перископом снизу постучать, чтобы подвинулись? Всплываем!

Уже отдав приказ на всплытие, командир подумал: отбить по льду сигнал перископом, возможно, не самая глупая идея. Шансов, что тебя расслышат и поймут, где-то около ноля, зато хоть совесть чиста, да и в бортовой журнал записать можно: проявили свойственную нам морскую смекалку… Но было поздно.

Рубка субмарины с громким хрустом пробила лёд примерно в двадцати метрах от крайнего домика станции.

На это явление ошарашенно уставились водолазы, техники, начальник станции, дежурный матрос и медведь Михаил Иванович. Только лётчики ничего не заметили, у них движки ревели вовсю.

Огромная торпеда, лежащая на льду, тоже смотрела на лодку – прямо носом. Торпеда включила силовую установку. Над хвостовой частью взвился фонтан снежной крупы. Вспарывая лёд винтом, издавая оглушительный скрежет, торпеда поползла вперёд, медленно, но неудержимо.

Техники переглянулись. В руках у одного был блок распознавания. Вырванный «с мясом», назад не вставишь.