Абсолютные миротворцы

Джонс глаза прячет. Точно, слыхал. Ещё бы, кто не знает капитана Пасториуса. Он убил террориста, которого случайно взяли при попытке взорвать систему жизнеобеспечения. Скрутили, запихали в каюту, вроде обезвредили. Но Пасториус шёл на лайнере, битком набитом людьми, и идти ему предстояло ещё неделю, а террорист вёл себя, как совершенный псих. Будь он поспокойнее, обошлось бы, а тут Пасториус испугался. Вернее, террорист его запугал. Мало ли чего этот сумасшедший учудит, пусть и запертый в каюте… Поэтому капитан подумал-подумал, а потом взял одеяло, поджёг его, в каюту бросил вместе с зажигалкой и снова дверь заблокировал. То есть на словах он ничего такого не делал, но все, кто хоть немного в теме, сразу поняли, как оно было. По версии следствия, террорист решил вырваться из каюты, спровоцировав пожарную тревогу, при которой по умолчанию снимается блокировка дверей. Но огонь разгорелся мгновенно и с такой силой, что вслед за тревожным сигналом буквально через секунду врубилась система локального пожаротушения. Она, естественно, дверь запирает, чтобы огонь гарантированно затушить, а если пассажир тоже задохнется – лучше пожертвовать одним, чем спалить весь лайнер. Это космос, ребята, тут законы примерно как на подводной лодке, только ещё хуже. «Меньше народу – больше кислороду» – здесь вам не шуточка, а скучный аспект борьбы за живучесть корабля.

Уж следствие наверняка знало, как было дело. Пасториуса на год отстранили, а теперь опять летает, правда, не на лайнере, на грузовике.

И это, наверное, правильно. Хотя как посмотреть. Хладнокровное и жестокое убийство во имя спасения людей от гипотетической опасности…

Вот почему далеко не все рвутся в капитаны. Очень редко, но случается такое, когда командир звёздного судна решает, кому жить, а кому нет. И ты должен быть внутренне готов к такому решению постоянно, с момента, как получишь капитанскую лицензию. И ответить за решение – тоже готов. На корабле ты – закон. Но ты не над законом. Вот и думай.

– Может, договоримся? – спрашивает капитан Безумов почти умоляющим тоном. – А? Ну неохота мне помирать из-за того, что вы подкармливаете какую-то террористическую группировку, чтобы врагам Федерации жить было веселее.

– Что за бред?! – шипит Джонс.

– И портить своё резюме тоже не хочется, – нудит капитан. – Я через час пакет сброшу, это уже само по себе чрезвычайное происшествие…

Тут Джонс меняется в лице, устаёт играть.

Как это «пакет сброшу»? У тебя не работает ничего.

У тебя манипуляторы не шевелятся.

Ты ещё скажи, что вот-вот тяга будет.

– Вопрос в чём, – продолжает капитан. – Я могу сбросить груз вместе с тобой. Наденешь скафандр, подпишешь заявление, что пошёл осматривать контейнеры – и гуляй на здоровье. Кораблик у меня неисправный снизу доверху по твоей милости, пакет сорвётся, подцепить назад мы его не сумеем, улетит он быстро и далеко, а спасать тебя нам просто нечем – шлюпку мы ещё в том году… Доломали. Ну и сиди на своём товаре, а мы отвалим. Воздуха в скафандре на три часа, твои приятели как раз успеют. Можем дать запасной баллон, чтобы ты не боялся. Но вот за всё это, драгоценный ты мой, я должен что-то существенное получить от твоего ведомства. А то сам факт выхода в рейс с неисправной спасательной шлюпкой… Ну, ты понял. Меня же просто с работы выгонят. Если не попрут из профессии…

Джонс отчетливо скрипит зубами. Он недоволен. Похоже, его удерживает только отсутствие тяги. А то бы сейчас отстегнулся и полез тут всех убивать. Драка в невесомости – отдельный вид боевых искусств, и связываться с четырьмя противниками, тренированными на невесомость по умолчанию, серенькому дядечке неохота. Оружия у него точно нет, максимум что-нибудь острое в ботинке спрятано. А у этих отвертки и пассатижи. У каждого, вон, в кармашке на голени.

– Другой вариант, – говорит капитан. – Это если ты сам по себе и просто решил уйти с товаром на сторону. Тогда я должен тебя арестовать. А ты должен назвать сумму, за которую я тебя не арестую. И вот я себе задаю вопрос: чего ты молчишь и прикидываешься невинной овечкой? Чего ты такой неправильный? И сам отвечаю: ты нас уже похоронил. Ага? Нас просто убьют. Потому что мы тебя видели.

– Вы бредите, – произносит Джонс устало.

– Я сброшу пакет через час, – напоминает капитан и мило улыбается.

С этой улыбкой он действительно похож на смерть, похож, как никогда.

Братья Амбаловы потихоньку выбрались из «пузыря» и висят у Джонса за спиной. Эвери безучастно сидит и глядит, как мигает на пульте лампочка аварийного маяка.