Абсолютные миротворцы

Тут в рубку влетает девушка. Она одета в новенькую, с иголочки, парадную штурманскую форму, влажные чёрные волосы гладко зачёсаны назад и собраны в хвост. Сейчас у всех от невесомости лица опухшие и круглые, у девушки совсем кругленькое, но всё равно видно, что штурман – симпатяга. Хотя и несколько склонна к полноте.

– А можно я ему по морде дам?! – заявляет симпатяга.

На неё все оглядываются, и тут мистер Джонс преображается из серенького дядечки в опасную тварь, способную запугать даже капитана Безумова. Резкими короткими ударами он начинает бить братьев Амбаловых, стараясь попасть в уязвимые места – пах, глаза, горло. Братья кряхтят, но держатся, хотя и с трудом. Надолго их не хватит. Они стараются зафиксировать руки и ноги Джонса, сплетаются с ним в тесный клубок и так летают по рубке, ударяясь обо всё, что подвернётся.

– Пилот! – рявкает капитан и едва успевает поймать за пояс штурмана, рванувшегося к Амбаловым на выручку.

Эвери уже без команды отстегнулся. Он подлетает к драке, просовывает в неё руку, шарит там внутри и берёт Джонса за шею. Некоторое время сплетение тел ещё шевелится, а потом братья, отдуваясь, разлетаются в стороны. Обмякший Джонс, растопырив конечности, висит на руке Эвери, словно кукла.

Рядом летает отвёртка, которую Джонс успел выдернуть у кого-то из кармана. Эвери пережал ему артерию очень вовремя, ещё пара секунд – и был бы труп на борту, а то и два. А при известной удаче всех поубивал бы скромный и незаметный мистер Джонс.

– Ты совсем-то его не задави, – говорит капитан. – Нам этого красавца сдать желательно.

– Я хорошо разбираюсь в физиологии человека, – отвечает Эвери механическим голосом.

Свободной рукой он ловит отвёртку и протягивает её Бесику. Тот сконфуженно благодарит.

– Извините, мальчики… – говорит штурман помятым и побитым операторам. – Как-то я не вовремя… Ой, Русик, что у тебя с глазом? Сейчас я аптечку…

– Потом, – отмахивается Русик, держась за глаз. – Сначала мы его упакуем, да, капитан?

– В шлюз. Действуйте.

Братья выталкивают Джонса в коридор. Слышно, как тело бьётся о стены.

– Извини, пап, – говорит штурман. – Я повела себя, как дура, и подставила вас. Больше не повторится, кэп.

– Да ладно, ты не виновата. К таким ситуациям трудно быть готовым смолоду. Теперь будешь готова, хе-хе… Анечка, солнышко, отбуксируй ты свой подарок ко мне в каюту, пускай там посидит до конца рейса. Кончились праздники, начинается борьба за живучесть и прочая рутина.

Штурман глядит на огромного игрушечного медведя. Заметно, что девушка не отказалась бы спать с ним в обнимку, но на буксире только у капитана нормальная каюта, остальным положены крошечные жилые отсеки, там медведь займёт едва не половину свободного места, с ним не развернёшься, да и техника безопасности категорически против медведей такого размера в ограниченном пространстве. Уж что-то, а техника безопасности у штурмана забита не просто в мозг, а в подкорку. Как у всех здесь.

– Слушаюсь, кэп, – говорит штурман, хватает медведя в охапку и улетает.

– Потом окажешь медицинскую помощь операторам! – кричит ей вслед капитан.

– Есть, кэп! – доносится из коридора.

Эвери усаживается на своё место.

– Чётко сработано, пилот, – говорит капитан. – Благодарю.

– Служу Федерации, – отзывается тот.

– Да нужны мы ей больно… Ладно, ладно, это она нам нужна. Эх, тягу мне скорее, тягу… И связь.

– И радары, – говорит пилот. – Разрешите вопрос? Вы почему меня не предупредили насчёт шунта? А я понять не мог, что не так с кораблём. Вроде бы управляется штатно, но какая-то разница.

– Хорошо сделал Михал Иваныч, а? Старый мастер показал класс. Самые обычные силовые кабели.

– Калинин – это половина корабля! – говорит Эвери.

И оба дружно смеются, вспомнив что-то. Им есть, чего вспомнить.

Они взрывались на крейсере втроём с Михал Иванычем, просто капитану и механику повезло больше, чем пилоту.

Капитан Безумов никогда не ходил на грузовозе и на гражданском лайнере тоже не ходил. Он водил сначала военный транспорт, потом большой десантник. Ну и крейсер под занавес. Да, он бессовестно врёт насчёт личного послужного списка, ему приказано врать, но что-что, а философию свою капитан не выдумал, он её честно выстрадал. Глубокое недоверие к грузу, особенно живому, и проникновение в самую суть логистики ты заработаешь на военном флоте куда быстрее, чем в коммерческом, и достанут тебя эти жизненно важные знания до самых печёнок.

– Не хотел тебя попусту дёргать, – говорит капитан. – И вся необходимая информация была до тебя доведена вовремя, разве нет?

– В следующий раз дёргайте, – просит Эвери. – Я слишком много чувствую теперь. Меня всё беспокоит. Нервный стал.

– Следующего раза не будет, – обещает капитан. – Знаешь, я прилягу на полчаса. Тоже нервный стал.

Он улетает к себе в каюту. По дороге капитан слышит, как на камбузе тонко взвизгивает и громко шипит Русик: ему оказывают медицинскую помощь. Да ничего там страшного с глазом, промахнулся мистер Джонс. Повезло.