Абсолютные миротворцы

По той же, в общем, причине стёрла свой пост и женщина из такси. Мотоцикл был в городе, как бы так сказать, фигурой умолчания. О нём шептались, а не говорили. То ли боялись спугнуть, то ли инстинктивно закрывались от самих обстоятельств, при которых он появляется.

Тем не менее вскорости на Долгом мосту прибавилось гаек всех размеров и цветов. Их приматывали к перилам либо куском провода, либо яркой ленточкой. Оба варианта считались правильными, строго в духе легенды о рыжем мотоцикле, только непонятно, какой более действенный – брутально-механический или трогательно-девичий. Логика подсказывала, что куда важнее аутентичность самой гайки, но где тут логика, если девочки верят в чудо.

Почему гайки надо привязывать именно на Долгом, легенда молчала. Надо – и всё тут, на то она и легенда. Скорее всего, просто никто ещё не придумал достаточно красивой и романтичной версии.

Почему и как гайки исчезают, тоже никто не знал. Строго говоря, вменяемых людей это не интересовало, а у невменяемых оказалась кишка тонка разобраться. Устроить у моста засаду с пьяных глаз любопытные пытались, но не хватало либо выдержки, либо выпивки. По трезвости эксперимент провалился вовсе. Несколько лет назад на мост целую неделю таращились в прибор ночного видения поочерёдно два блогера, надеясь поймать шутника или увидеть мотоцикл – и ничего не заметили. А когда плюнули и забыли – половину гаек как ветром сдуло. И через сутки на городском форуме выскочила душераздирающая басня о том, что ночной призрак спас девушку от грабежа с изнасилованием. Вычислить автора, естественно, не удалось, но почерк был знакомый.

Все истории такого типа строились по одному шаблону со времён зарождения легенды о мотоцикле, лет уже сорок примерно. Девушка возвращается домой ночью одна и пешком, хорошо поддатая или совсем трезвая, но по общей нелепости её поведения, в частности, манере срезать углы через парки и лесополосы, ясно, что бухая. Её преследует или хватает некий зловещий тип, и тут появляется мотоцикл; он пугает и обращает в бегство или даже сбивает с ног нападающего. Дальше железный спаситель загадочным образом подхватывал девушку, или та сама на него садилась – и домой, причём мотоцикл сам знал адрес, ты только держись за руль. Иногда мотоцикл просто катился рядом с девушкой, провожая её. Тарахтел на холостом ходу, заглядывал снизу в глаза – фарой, что ли? – просился, чтобы его погладили по сиденью. Вообще в поведении мотоцикла было много собачьего. Ничего удивительного, ведь по легенде это «пёс».

В крутом промышленном центре, где даже памятник козе склёпан из кусков металла так подчёркнуто сурово, будто козу эту приходит доить Терминатор, наверное, именно железные собаки и должны оберегать девчонок по ночам.

Пока железные парни спят.

* * *

– Дак чё, какие темы мы ещё забыли? Забыли городские легенды, а?

Главред уставился на Кузьмина.

Остальная летучка дружно выдохнула и расслабилась.

– Ну и где материал про легенды?

– В смысле? – Кузьмин сделал вид, что сильно удивлён.

– Отдел культуры, я же тебя просил. Только не ври, что не слышал.

Отдел культуры в составе Кузьмина и его стажёрки Васи глубоко задумался. Кузьмин – хмуро, Вася – просто за компанию, чтобы не подставлять шефа. По городским легендам она бы отписалась легко и с удовольствием.

Дело-то плёвое. Легенды у нас не меняются, они те же, что год назад, десять лет и, наверное, сто лет. Ну ладно, поменьше, сто лет назад орла в пруду ещё не было.

– У нас с Василисой одних только интервью по два на день, – буркнул Кузьмин, глядя в стол. – Не считая прочего. Может, обойдёмся?

– В смысле?… День города на носу, как ты обойдёшься?

– Из-за Дня города и бегаем, как заводные… Слушай, мы эти легенды каждый год пережёвываем. Давай их по случаю праздника… Забудем временно.

– Дак чё, ты устал? Ну так прямо и скажи: я устал. Старый стал, ленивый, хочу по случаю праздника вообще не работать.

– Десять рублей с тебя! – ловко спрыгнул с темы Кузьмин.

Он тут был единственный, кому позволено говорить начальству «ты» даже в официальной обстановке. С главредом они, два динозавра, вместе начинали ещё при советской власти, которую большинство сотрудников помнило довольно смутно. А некоторые, как Вася, даже родиться не успели.

– Почему десять? Пять.

– Десять. Два раза уже «дакчёкнул».

Главред порылся в кармане, выгреб горсть мелочи, открыл ящик стола и высыпал туда деньги. С запасом так сыпанул.

– Избавляйтесь от слов-паразитов! – сообщил он в пространство. – И от диалектизмов, кстати, тоже. Будете романы писать, суйте их хоть в каждую строку ради местного колорита. А у нас информационный жанр, нам нельзя. Вот, отдел культуры подтвердит.

Кузьмин молча кивнул и зачем-то покосился на Васю.

Вася пожала плечами. У неё со словами-паразитами всё было хорошо. И с диалектизмами тоже. В смысле, их не было. Ну, пока она в редакции. Какого жёсткого постоянного самоконтроля это Васе стоило, отдельная история.