Абсолютный холод

– Ты ошибаешься! Наоборот, нас всех наградят.

Хёугли сам подошел к девушке. Мэрит почувствовала исходящий от него запах алкоголя. Похоже, Хёугли, как и вся его компания, сильно навеселе.

Он сдернул с нее лямки рюкзака. Отшвырнул его в сторону…

– Осторожней! – крикнула Ругстад. – Там медвежата!

– Чего? – Андреас ухмыльнулся. – Какие еще «медвежата»? Что за шутки, Ругстад?

– Мы только что приняли роды у самки белого медведя!

Хёугли вновь дохнул на нее алкогольными парами.

– Ругстад я всегда считал, что у тебя не в порядке с головой.

– Что? Даже тогда, когда ты ухаживал за мной? И предлагал мне публично «руку и сердце»?!

– Это было притворство, дурочка. Маскировка… Нам надо поговорить. Наедине…

Он грубо схватил девушку за рукав и потащил в сторону дома.

– Эй, полегче! – крикнул Ларс. – Не трогай Мэрит!

Торенсен рывком поднялся на ноги, но в следующую секунду получил прикладом по затылку, после чего рухнул на снег.

Поскольку вся компания общалась на английском, а не на норвежском, как можно было ожидать, то Трофимов тоже решил поучаствовать в «беседе».

– Парни, вы чего? – крикнул он. – Что происходит? И что мы такого сделали, чтобы держать нас под стволами? Я простой турист. Мы ничего не нарушаем. И зачем вы пугаете девушек?

– Заткнись! – скомандовал один из сотрудников Arctic Force. – Знаем мы, какие вы «простые туристы»… Лучше давай вспоминай, куда подевался твой второй приятель!

– Томас, если кто-нибудь дернется… стреляйте! – распорядился Андреас. – Я ненадолго отлучусь, мне надо поговорить с хозяйкой этой дачи.

Хёугли втолкнул девушку в пристройку. Ловко подбив ноги, повалил на пол. Усевшись ей на спину, выкрутил руки назад. Стянул с ее кистей краги, а затем и перчатки. Она охнула от боли в выкрученных суставах. Потом стиснула зубы: Хёугли не дождется от нее стонов или мольбы о пощаде.

Андреас надел ей на большие пальцы прочную «скрепку». Ну вот… теперь она никуда не денется.

Он открыл другую дверь – она была двойной. Втолкнул девушку в гостиную, где еще ощущалось тепло и где пахло ароматизаторами… Щелкнул пакетником у двери – зажглись два светильника, – дизель генератор работал.

Андреас посмотрел на устроенное на полу неподалеку от камина ложе.

– Я вижу, Ругстад, ты предпочла мне этого увальня?

– Не твое дело, Хёугли!.. А хоть бы и так! Ты не стоишь даже кончика его мизинца.

– Ты, детка, ничего обо мне не знаешь, – ухмыльнулся он. – И вряд ли узнаешь хоть когда-нибудь.

– Я хочу знать, что ты задумал!

– А тебе не все равно? Надо было раньше думать… Я ведь тебя предупреждал! Я говорил тебе, чтобы ты уехала отсюда, чтобы ты свалила на материк, пока еще была такая возможность. Разве не так, Ругстад?

– Ты мне не отец, чтобы мною командовать!

– Отец… – Хёугли подошел к камину, взял длинную кочергу и пошевелил едва тлеющие угольки. – Твой отец тоже совал нос куда не следует.

– Что? Ты это к чему сказал?! Ты что-то знаешь?!

– Не только знаю, но и участвовал!

– В чем? Я тебя не понимаю.

– Я бы, конечно, не стал тебе ничего рассказывать: – Хёугли по-прежнему сидел на корточках у камина, спиной к хозяйке дома. – Но теперь уже все равно… Ты знаешь, Мэрит, что делают с надоедливыми особями? Да хоть с теми же белыми медведями, раз тебе так близка эта тема?!

– Я тебя не понимаю, Хёугли.

– Я говорю про излишнее любопытство. Вот повадится такая особь бродить и шататься возле твоего объе… скажем, дома…

– И что? Выражайся ясней!

– Вот так прямо взять и пальнуть по нему нельзя! Это не по закону.

– Ты про человека? Или про медведя?

– Да какая разница… Допустим, про медведя. Вот ходит он, бродит, вынюхивает… В него уже и из ракетницы стреляют, и в воздух палят, всячески его отпугивают… Никакого толку. Все равно лезет! Ты ведь знаешь, как поступают с медведями некоторые в таких случаях?

– На что ты намекаешь?

– Да какие намеки. Говорю прямо, как есть. В таких случаях есть несколько вариантов для сильных людей.

– Например?

– В здешних краях это называется «отправить под лед». Надоедливую особь пристреливают без свидетелей, а потом спускают под лед или бросают тело в какую-нибудь расщелину в глухом каньоне. После небольшого пира песцов или других медведей от особи остаются лишь обглоданные кости. Да и то не всегда…

Во взгляде Ругстад, когда Хёугли повернул к ней голову, он прочел… нет, не страх – презрение. И это его основательно зацепило.

– Ну, чего молчишь? Почему не задаешь вопросов? У нас еще есть несколько минут… Можем и поговорить. Тем более что ты уже никому ничего не расскажешь.

– Ты подлец, Андреас Хёугли. И ты не норвежец.

Он мрачно рассмеялся.

– Конечно, я не норг. Хотя отец у меня – твой соотечественник, сам я и по месту рождения, и по духу – стопроцентный янки!

– Не наговаривай на американцев. Не все они такие злодеи и подлецы, как ты, Хёугли!

– Брось, Ругстад! Я занимаюсь делом. Наш бизнес иногда требует от человека проявлений жестокости, но таковы правила.

– Делом?

– Конечно. Вы, слабые и безвольные норги, запустили сюда, на архипелаг, проклятых русских!