Абсолютный враг

Таким образом, Рощину оставалось лишь адаптировать имеющийся опыт и знания «собеседника» к конкретной ситуации.

Изложив древнему биологическому роботу известные факты истории развития цивилизации инсектов, он перешел к более сложному вопросу:

— Когда-то тебя спроектировали в качестве посредника, между волеизъявлением общего ментального поля Семьи и исполнительными механизмами, — мысленно произнес Рощин, внимательно наблюдая за реакцией спейсбалла, который, то взмывал к своду пещеры, то опускался почти до самого пола, вычерчивая в воздухе замысловатые фигуры. — Но цивилизация инсектов на этой планете была уничтожена вторжением механоформ неизвестной нам космической расы. Те, кто выжил, деградировали, общее ментальное поле Семьи исчезло.

— Что мне делать теперь?

— Ты стал другим.

— Никому не нужным? Поэтому машины прячутся от меня, не хотят слушаться?

— Ты нужен самому себе. Старые цели исчезли, но на их место придут новые. А машины не слушают тебя по другой причине. Я могу лишь предположить, что они тоже изменились.

— А какие цели у меня? Если не создавать кристаллы, не строить фотонный вычислитель, зачем мне… существовать?

— Жизненных целей может быть очень много, — успокоил его Вадим. — Например, узнавать что-то новое об окружающей тебя реальности. Искать пути, чтобы прежние задачи вновь стали актуальными, если ты хочешь продолжать конструировать фотонный мозг.

— А у тебя есть цель?

— Конечно. Я должен собрать как можно больше информации о планете, на которой оказался.

— Ты любопытный?

Вадим усмехнулся.

— Да. Но кроме собственного желания есть еще обязанность.

— Ты противоречишь себе.

— Почему?

— Сказал, что не машина. И тут же говоришь о своих базовых программах.

— Это не программы. У людей есть обязанности друг перед другом. Я, например, должен защитить других людей от враждебных действий механоформ. А для этого мне необходимо их понять, изучить.

— Но ты ведь можешь и не делать этого? — предположил спейсбалл.

— Могу. Потому и не называю свое поведение запрограммированным.

— Свобода? Я правильно понял?

— Да, малыш. Свобода выбора… — Рощин встал, сделал несколько шагов, разминая ноги.

Спейсбалл резко спикировал и остановился, покачиваясь в воздухе на уровне его лица.

— Ты уходишь? А я остаюсь? Одинокий? Грустный? Почему ты назвал меня маленьким?

— А ты большой?

— Мне не нравится мыслеобраз. Называй меня по-другому.

— Хочешь придумать себе имя?

— Да. Хочу. Только не знаю, какие они бывают? Я быстрый. Умный.

— Это не имена. Давай подумаем. Я слышал про одного спейсбалла, которого звали Гиг [33].

— Нет. Мне нужно… свое имя!

— Придумай. Сам.

— Лучше ты.

Рощин задумался, вскользь отметив ирреальность ситуации. Человек и спейсбалл, вдали от своих цивилизаций, среди враждебного окружения мирно беседуют о пустяках, находясь в мрачной пещере, в недрах холма, скрывающего свидетельства трагедии миллионнолетней давности. Самое время придумывать имена….

— Я буду звать тебя… Лайф, — неожиданно согласился Вадим.

Глава 5

Обитаемая Галактика

В бархатисто-зеленый склон удавкой врезалась петля серпантина горной дороги.

Чуть выше — облака. Немного дальше и ниже — выветренные, серые отроги скал.

По дороге медленно двигались два флайкара.

В одном охрана из боевых сервов производства корпорации «Инфосистемз». Во втором два человека. Первый, выходец с Кьюига, судя по облику, выправке, манере держать себя — военный. Его собеседник, житель окраинных миров, уже немолодой, умудренный нелегким жизненным опытом, но еще не утративший живого блеска в холодном взгляде серых глаз.

Их разговор протекал неровно, то обостряясь, то входя в плавное русло взвешенных, обдуманных фраз.

— Итак, Найджел, вы утверждаете, что агрессия со стороны механоформ неотвратима?

— Безусловно. — В голосе мнемоника прозвучали металлические нотки. — Я знаю, что такое кибернетические системы.

— Да, но речь идет о машинах неизвестной нам цивилизации. Вы не можете предсказать линию их поведения, — высказал недоверие собеседник.

— Ошибаетесь, адмирал. — Гревс посмотрел на горный пейзаж, словно запоминая его, фотографически впечатывая в память. — На самом деле не важно, сколько миллионов лет назад они созданы. Не важны и особенности эволюционного пути разработавших их существ. Исключительное значение имеет лишь один фактор: чуждые механоформы находятся в режиме автономного самоподдержания. Всё остальное, в том числе и первоначальные цели их существования, стерло беспощадное время. Надеюсь, я достаточно ясно излагаю свои мысли?

Адмирал Штейхель покосился на собеседника, встретив отнюдь не добродушную усмешку.