Абстрактный человек

— Иногда мне кажется, что знаю, а не то что думаю, а иногда все такие мысли вообще ерундой кажутся. В один день — озарение, а в другой — то же озарение иначе представляется, как, думаешь, такое могло показаться? А, однако, показалось ведь откуда-то? А откуда? Ведь как-то такая мысль могла зародиться. Уже само по себе это удивительно. Бывает, пронзит такая мысль насквозь, все как озарится, а потом будто ничего такого и не было, не было такой чудной мысли, и кажется она странным домыслом, хотя ведь жил же ей, упивался, а она, изменница, уходит и оставляет по себе пустоту. И кажешься временами юродивым. И такое безысходное это чувство, такое безнадежное, так вся жизнь из-под ног и уходит, зашатается, зашатается и уходит.

— Владимир Глебович, — сказала Екатерина Ивановна, — вы, наверное, просто очень устали, отдохнете и тогда пройдут все ваши мрачные мысли.

— Нет, это что-то другое, это не усталость, и уставать мне ведь не с чего, это моя жизнь так меня ведет. Знаете, мысли мыслями, а жизнь все куда-то в свой угол заворачивает, тащит вас, тащит в этот угол, вы хотите все мыслью объяснить, а она без всяких мыслей одной ей ведомым путем куда-то вас приводит. А потом и мысли появятся и объяснение.

— Мне тоже так в последнее время кажется, — сказала она, — мне кажется, я и ни при чем, а что-то меня затягивает в совершенно новую жизнь, вот даже с вами и то все это не случайно.

— Да, да, — сказал он. — Вот эти мои картины, которые вы видели, ведь, поверите, я и сам многих из них не понимаю, но именно оттого, что я не понимаю их, мне особенно хочется их писать, потому что мне нужно писать.

— Вам, наверное, из-за них иногда страшно бывает?

— Бывает. Это словно падаешь — и страшно, и интересно. Вы не поверите — большей свободы, чем когда я их пишу, я никогда в жизни не испытывал. Пишешь, пишешь, а холодок под ложечкой, томительный, печальный холодок.

— Иногда, — сказал Майков, — чувствую себя полным тупицей, все во мне разваливается, вся жизнь замирает. Самое простое вдохновение уходит куда-то, жить не хочется, и так, знаете, довольно долго бывает, но зато потом — полное отдохновение, кажется, все можешь и все тебе под силу.

— Наверное, удивительно прекрасное чувство.

— Трудно даже себе представить — такое прекрасное, очень трудно, и каждый раз оно по-разному приходит, никогда не повторяется.

Бывает, хочешь представить себе, что ты будешь делать — и не можешь, а в это время все как-то само собой идет, так в душе все и кипит, не знаешь, за что взяться. Здесь главное — момента не потерять, не потеряешь — наверняка что-то получится.

Они шли по замороженному, прозрачному от голых ветвей деревьев лесу, было тихо, только иногда где-то в студеном воздухе вскрикивала маленькая птичка, казалось, она летела за ними и была все время рядом, так ясен и звонок был ее пронзительный, сливающийся с тишиной голосок. Они уже загулялись и ушли довольно глубоко в лес, но не заметили этого. Они свернули на небольшую заснеженную дорожку, ведущую в сторону от просеки. Лес обступил их, тропинка была такой узкой, что деревья почти соединяли голые свои ветки над их головами. Пестрые пятна снега, разрезы ветвей, черные провалы пустоты между деревьями создавали у них ощущение беспокойства, неопределенности; весь лесной мир как бы колебался вокруг, готовый рассыпаться на составляющие его кусочки темноты и яркого света.

Владимир Глебович закрыл глаза, но все равно ему не удалось отделаться от неопределенности и какой-то зыбкости пространства. Перед глазами все так же прыгали светящиеся, искрящиеся темные и яркие треугольники, квадраты и квадратики, которые, видимо, и рождали неопределенность и так походили на лесные пространства и глубины, но все же не были ими. Именно они и создавали впечатление того, что весь мир вокруг него и в нем самом колеблется и дышит, и вот-вот может рассыпаться, подталкиваемый какой-то силой.

И вот после этого ощущения с Владимиром Глебовичем случилось происшествие, которое требует, как и некоторые иные частности его первого общения с Екатериной Ивановной, более подробного описания, тем более что и потом с Майковым случалось нечто похожее. Кстати, именно такие вот происшествия, видимо, привели и к тем переменам, которые через год-два так изменили нашего героя, что он стал уже совершенно иным человеком. Хотя по сути он оставался прежним Майковым, но переменился так, что и узнать его было бы невозможно. Но вернемся к этому происшествию. Может показаться, что такое незначительное событие и не стоит описания, но на самом деле это только с первого взгляда так кажется.