Abstrudere (ЛП)

И вдруг телефона становится абсолютно недостаточно, и Питеру на мгновение кажется что звонок сам по себе был плохой идеей, и ему не стоило даже испытывать это чувство, когда ты вроде и вместе с дорогими тебе людьми, но не совсем. В голове проносится короткое я единственный, кто будет рядом, но не может вспомнить, где и от кого это слышал. Бессмыслица какая-то.

Но он возвращается в настоящее, как только снова слышит голос Мэй, и хватается за него как за спасательный круг.

– Я не знаю, – говорит она, и он слышит это в её голосе: она должна знать, и ей больно от того, что это не так, им обоим больно. – Но мне тоже тебя не хватает. И мне тоже хотелось бы, чтобы ты был рядом. Я люблю тебя, что бы ни говорил остальной мир, я знаю тебя и знаю, что ты справишься. Просто я пока не знаю как. Но мы всё сможем.

Он цепляется за слова. Это воспоминание он будет хранить так долго, сколько потребуется, скорее всего, до конца своей жизни. Он знает, что это реальность, потому что Бэк всё ещё рядом с ним, сидит напротив, наблюдает и слушает. Питер знает, что он может слышать Мэй, даже если не прижимается ухом к трубке.

– Я тоже тебя люблю, – говорит Питер, замечая, что до сих пор не сказал этого сам. – Ты… Что ты знаешь о том, где я?

Всего на секунду на другом конце устанавливается молчание.

– Я знаю, что ты у друга мистера Старка. Хэппи сказал, что это ему он звонил. Звучало безопасно. Ты в безопасности, Питер?

Питер оглядывается по сторонам: его комната, его кровать, одолженные вещи, костюм Человека-Паука, сделанный и спроектированный им самим, и его выключенный телефон. Он защищён от плохой погоды: надёжные стены, крыша над головой, климат-контроль и всё такое…

– Я учусь готовить, – неожиданно для себя и для Мэй выпаливает он.

– Что? – спрашивает она, но в её голосе звучит удивлённый смех, и искренняя радость затмевает ситуацию, в которой они оказались.

– Ага, – говорит Питер со смешком. Его улыбка становится шире. Как бы он хотел, чтобы она её видела, видела его лицо, чтобы он сам был рядом с ней. – Я настолько в безопасности, и у меня столько свободного времени, что мне больше нечего делать, кроме как учиться готовить.

– Ну, – тянет тётя Мэй, и ему бы хотелось видеть её лицо с наверняка такой же улыбкой лишь с небольшой долей сомнения, потому что они всё-таки не вместе. – Не могу дождаться оценить. Обязательно продемонстрируй мне как-нибудь.

– Было бы здорово, – улыбается Питер. – Может, к тому времени у меня даже будет хорошо получаться.

– Будем надеяться, – смеётся тётя Мэй. – У тебя уже есть любимое блюдо?

Питер неловко чешет шею свободной рукой.

– Я готовил пока раза два, так что ещё нет.., – он затихает, чувствуя слабую дрожь в собственном голосе.

Какое-то время тётя Мэй молчит, после чего продолжает:

– Прошло почти две недели, – говорит она, и её голос полон беспокойства, заставляющего его почувствовать новый прилив вины, – ты нормально питаешься? Ты уверен, что ты в безопасности?

– О! Да, да, – тут же принимается успокаивать Питер. – Друг мистера Старка просто замечательный, тётя Мэй, и он мне очень помогает. Просто, первая неделя далась мне нелегко, я не знал, что делать, и…

В этот момент Питер поднимает взгляд на Бэка в поиске нужных слов. И ничего не находит, лишь упирается в напрягающее его нечитаемое выражение лица. Питер мечется в поиске подходящих фраз.

– …И я не хочу об этом говорить, – тихо заканчивает он.

И сразу чувствует себя отвратительно. Это его тётя, она приютила его, буквально делала для него всё до этого момента. Но это правда: он не хочет говорить о первой неделе. С Сэмом он тоже насчёт этого отмалчивался. От одних только воспоминаний начинает раскалываться голова. И он не хочет возвращаться туда даже мысленно.

Питер закрывает глаза в ожидании упрёка, но он так и не приходит.

– Тебе не нужно, – произносит тётя Мэй, и Питер чувствует облегчение. – Но ты в порядке, верно?

В порядке отличается от в безопасности. Оно весомее. Оно значит куда больше.

Он открывает рот для ответа, когда распахивает глаза и видит Бэка прямо перед собой. Он раздумывает над следующими словами всего секунду, но затем произносит:

– Да. – Чувствуя себя последним лжецом, он быстро добавляет: – и ты тоже, правда?

Он слышит, как колеблется Мэй на другом конце. Или же он просто удивил её своим вопросом. Не то чтобы он мог видеть её выражение лица или язык тела или ещё что; они всё ещё находятся далеко друг от друга, и ему, кажется, до сих пор трудно смириться с этим фактом. Наконец, она отвечает:

– Тебе не нужно беспокоиться об этом.

– Прости, – выдыхает Питер. – Но я просто… Ты сама в безопасности, ведь так?

– Да, конечно, – говорит тётя Мэй. – Питер, я не хочу, чтобы ты волновался из-за меня – пожалуйста, позаботься лучше о тебе. Если у тебя всё хорошо, у меня тоже будет. Обещаю.

– Ничего не могу с собой поделать, – Питер опускает глаза и печально улыбается самому себе. – Я хочу, чтобы у всех всё было в порядке. Именно поэтому я… я полетел в космос, и затем мы были в Лондоне, и я просто… я хочу, чтобы все были в порядке.