Abstrudere (ЛП)

– Каким и он был когда-то, – говорит Роуди. Питер моргает, затем делает это снова, затуманенный взгляд Роуди затрагивает в нём что-то болезненное. Роуди относился к Питеру по-деловому, сухо, но с заботой. В любом случае, Питер не видел сильного проявления эмоций с его стороны. Даже после того, как он почти в него выстрелил, Роуди едва ли показал что-то кроме беспокойства за него. И хоть сейчас это ещё не слёзы в его глазах, его взгляд говорит как раз о том, что они свернули в ту самую личную стезю, о которой Питер его предупреждал. Та, из-за которой Роуди отлучился на минутку или десять, чтобы привести себя в порядок.

Питер чувствует, что лезет не в своё дело. Он нервно заламывает руки, сгибая и разгибая пальцы.

– Роуди? – зовёт он. Роуди поворачивается на голос. Он не выпадал из реальности, как это порой делает Питер, но теперь его внимание снова сосредотачивается на нём. Питер сглатывает продолжает: – Как вы познакомились? Как долго вы были друзьями? Как вы стали друзьями?

Это то, что ему надо знать. Он должен увидеть человеческую сторону целиком. Он должен перестать идеализировать мистера Старка – а это именно то, чем он занимался, когда тот был жив. Он должен это сделать, потому что сам сейчас не в лучшем состоянии – так же, как нередко бывал, со слов Хэппи, мистер Старк. Мертвых часто обожествляют, и все, что нужно Питеру сейчас - это знать, что он был, в первую очередь, человеком, и что Питер сможет справиться со всем так же, как получалось у него.

И у него были друзья. До Железного человека. Как у Питера был Нед ещё задолго до укуса паука. Это… может быть чем-то общим между ними. Должно быть им.

И он просто хочет послушать об этом. Услышать что-то хорошее. Потому что сейчас все его воспоминания смешались в один лишь образ разлагающегося мертвеца, рвущегося к нему, чтобы утащить за собой под землю, и это не было настоящим. Ему нужно что-то реальное, нужно вернуть то, что у него отняли, нужно то, что было у его лучшего друга.

Роуди отвечает не сразу, но не потому, что колеблется – скорее словно бы у него перед глазами пробегает собственная жизнь, хорошо прожитая и, скорее всего, несколько раз пересмотренная со времени смерти мистера Старка. По крайней мере, Питеру пришлось потом пойти в школу, пришлось сосредоточиться на чём-то другом, продолжать жить так, словно бы он вообще не принимал участия в битве за судьбу вселенной; он не знает, как с этим справлялись остальные.

– Второй класс, – произносит Роуди.

Питер непроизвольно открывает рот, ведь он не ожидал подобного – это давно. Смысл доходит до него, пока Роуди продолжает говорить: они были друзьями десятки лет, почти всю жизнь, и в одно мгновение это стало невозможным.

– Это был первый день второго класса, и все мы уже тогда были экспертами в том, как начинать учебный год. Мы ведь справились с первым классом, мы знали, что делаем, понимаешь? Кроме одного ребёнка, который выглядел напуганным и готовым в любой момент сорваться с места и бежать . Потом я узнал, что он никогда не был в первом классе, его сразу протолкнули во второй. Так что целый день в школе был для него в новинку. Когда тот, кто его привёз, уехал – не думаю, что это были его родители, так что, наверное, Джарвис – он был… Я не знаю. Тяжело вспомнить такое. Но он выглядел так, словно бы был здесь не к месту.

Роуди трёт пальцами переносицу, после чего продолжает свой рассказ:

– Учитель посадила нас рядом друг с другом в плане рассадки. Было видно, что он не привык к школьной парте. Нам надо было делать одно из этих дурацких заданий, стандартных для начальной школы, что-то о том, что нам нравилось, или кем мы хотели бы стать, когда вырастем… Точно не уверен, но помню, что сказал, что любил самолёты.

Роуди неловко тихо смеётся. Время на часах плавно движется к полуночи.

– И тогда этот ребёнок сказал, что у его семьи был самолёт. Это буквально потрясло воображение семилетнего меня. Мне нужно было его увидеть. Я спросил его, мог ли я прийти к нему в гости. И его это шокировало, мол, хотел ли я прийти к нему домой? Да, я хотел. Подобное было для него в новинку – я позже узнал, что в детском саду он постоянно устраивал неприятности, конечно его перевели сразу в школу, ему было чертовски скучно – и он никогда до этого не проводил время с кем-то его возраста, – говорит Роуди. – Так что я начал ходить к нему в гости. И он начал ходить ко мне. Это длилось весь школьный год. Не знаю, что думали об этом наши родители, но мы с Тони были неразлучны. Типа, да, самолёт был классным, но играть вместе было куда интереснее. Мы строили вместе наши собственные самолёты. Скорее дроны, на самом деле. Это было его идеей, и он был тем, кто знал, как их собирать, но я помогал, и у него никогда не было подобного.